карманах и не позволял платить другому. Наконец Солтис все же перекричал Кейля. «Я плачу! — крикнул он тоном, который не предполагал возражений. Разгневанный не на шутку Кейль без слова прощания выбежал из кофейни.
— Пан платничий, — выдавил через минуту взволнованный Солтис. — Пропал у меня куда-то кошелек со всеми деньгами. Я без гроша. Но это мелочь. Сейчас сбегаю домой и через минуту принесу деньги.
Но не такой была благонравная обслуга «De la Раіх», чтобы позволить гостю маяться беготней домой за деньгами. Они сами отвели его к ближайшему участковому, а к сообществу добавили также пана Кейля, который ждал приятеля возле кофейни. В залог взял платничий пальто Солтиса, а участковый отвел обоих приятелей под арест, а оттуда они попали в суд.
7 октября были обвинены оба друга судьей Руткой за мошенничество.
И состоялся между ними такой диалог.
Судья Рутка:
— Пан Солтис, недавно пан давал мне слово, что исправится.
Обвиняемый Солтис:
— Пан советник, виноват ли я, что знакомый пригласил меня на ужин? Я был свято убежден, что раз он просит, то есть деньги.
Обвиняемый Кейль:
— Пан советник — я так же.
Судья:
— Панове, лучше признайтесь. Уже несколько десятков раз был у меня пан Солтис, обвиняемый в выманивании денег у служанок под обещание жениться. Пан Кейль также имел немало причин для встреч с полицией и судом.
Солтис:
— Ей-богу, я исправлюсь. Даю слово чести и достоинства, потому что на этой неделе должен обручиться.
Кейль:
— Пан советник, верьте мне — меня ждут деньги на почте. Я готов компенсировать Ляндесу вред. Я не хотел никого обижать.
Судья:
— Поскольку обвиняемые не признали вины, следствие прекращаю. Свидетели Ляндес и его официанты расскажут, как оно было на самом деле.
Обвиняемые (хором):
— Да помилуйте! Просим милости пана судьи! Мы признаемся! Хотели раз в жизни при музыке порядочно развлечься и поесть, как панство. Времена нынче страшно плохие, и только с отчаяния и голода допустили мы это.
Судья закрывает заседание и произносит приговор — по 10 дней ареста обоим.
— Пан советник, — просился Солтис. — Я наказание принимаю, только просил бы очень об отсрочке. Потому что хочу на этой неделе обручиться. Даю слово, что пан советник видит меня тут в последний раз. Исправлюсь на этот раз целиком.
И двое приятелей побрели к ближайшей цели.
«Cafe Rouge»
Это была кофейня, типичная для тихих закоулков города. Сюда на улочку Николая приходили жители соседних домов. Под широко открытыми окнами цвели в саду акации, закрывая кофейню от глаз прохожих. В переднем маленьком залике пополудни собирались игроки в бридж. Кофейня производила впечатление маленькой семейной кнайпочки еще и потому, что пани, которые составляли большинство публики, сидели свободно, без шляпок. Все здесь друг друга знали, и настолько хорошо, что не имели уже особых тем для разговоров. Ни о себе, ни о других ничего нового уже рассказать не могли. И поэтому играли в карты.
«Козел»
На пл. Доминиканской, 3, содержались покои для завтраков и Винница «Старая комната», которую популярно называли по имени владельца Болеслава Козела. Локаль имел несколько залов: Античный, Рыцарский и Малиновый — и был очень уютным, камерным, а цены были выше, чем даже в гостинице «Жорж». Славился изысканной кухней, сюда водили гостей из других городов, чтобы похвастаться львовской гастрономией. Покои Козела никогда
