например, вроде вас.
– Зачем же здесь колодец, в нем, что ли топят людей?
– Да, нет. Колодец этот очень древний. Его так давно вырыли, что никто и не помнит. Башня эта уже лет сто стоит, а колодец уже был. Им пользовались поклонники Зардушта. И башню они построили. Одно время шах очень к ним благоволил. А потом до халифа багдадского дошло. Ну, он и прикрыл эту лавочку. И что характерно, после того, как халиф разгневался, и башня вдруг покосилась, не иначе, как вода из колодца подмыла ее. Стали строить подпор, чтобы она не упала и не разрушила дома, да так и бросили. Тем более, что море поднялось, к башне подступило, с трех сторон сейчас вода стоит.
– Послушай, – прервал словоохотливого стражника Егор. – Вчера ведь ты дежурил, когда я приходил сюда?
– Ну я, а что?
– Ты у меня деньги брал?
– Если, ты надеешься, что я тебе их верну, то напрасно.
– Ну что ты, просто я хочу тебе еще денег дать.
– Ну что же, желание хорошее, похвальное.
– Сходи друг, купи нам еды, нас почему-то не кормят. Странная у вас в Баку тюрьма. Где мы только не сидели, везде кормили.
– Так я же говорю, смертники вы, а смертников не кормят за казенный счет. Только что родственники принесут или за деньги.
– Ну так я тебе, о чем и толкую.
– Я не могу отойти никуда со своего поста, – важно сказал стражник и тут же добавил уже другим тоном, заговорщицким, – но я кого-нибудь пошлю. Значит, расчет такой. Если дирхам на еду, то дирхам – мне за обслуживание.
– Я дам тебе два дирхама за услуги, – сказал Егор.
– Это почему же?
– Нравишься ты мне.
– Это, в каком смысле? – настороженно спросил стражник.
– В прямом, общечеловеческом.
– Ну что же, это хорошо. А все-таки, почему два дирхама мне.
– Раздобудь вина.
– Вы с ума сошли. Это тюрьма, между прочим, а не кабак. При чем тюрьма мусульманская.
– А, если три дирхама.
– Нет.
– Четыре?
– Ладно, – согласился стражник, – пять дирхамов, и я тогда, скрепя сердце, принесу вам вина, а эти деньги потрачу на очищение от скверны.
– Только, чтобы вино было хорошим, – предупредил Егор.
– Я принесу вам лучшее вино, какое только можно найти в этом городе. Его сам Фарибурз пьет, – гордо сказал тюремщик, – давайте деньги.
Егорка подошел к решетке и высыпал ему в ладонь горсть монет. Через час тюремщик передал им
– Умеют же люди устраиваться.
Али, глядя, как Егорка выкладывает еду на полотенце, заметил:
– Как все-таки однообразно мы проводим свой досуг. Стоит нам сойтись, так сразу пьем вино.
– Нет, ты это видел? – сказал Егор, указывая большим пальцем на спину тюремщика. – Он нам еще и завидует, принес еды на дирхам, а пять взял за доставку. Вообще, хочу тебе сказать, что народ здесь очень завистлив. Впрочем, как и везде. Нет, позволь, мне сказать. Мой сосед просто слюной брызжет. Ах, какой хороший я купил дом. Я мол, всю жизнь здесь прожил в этой развалине, а ты приехал в мой город, чужестранец, и купил такой красивый дом. Что ты считаешь, я должен ответить?
– Я считаю, – без улыбки ответил Али, – что тебе пора уже прекратить эту болтовню и налить вина.
– Извини, – сказал Егор, – после того, как я провел сутки на кресте, я стал говорлив не в меру. Я тебе рассказывал, как меня распяли хорезмийцы? Нет? Сейчас расскажу.
Егор сковырнул печать с горлышка кувшина и протянул другу.
– Мы, что, из горла пить будем? – спросил Али.
Егор заглянул на дно зембиля и довольно кивнул:
– Какой приличный человек собирал эту посылку.
Он вытащил из сумки две глиняные чашки, заботливо оплетенные соломкой, наполнил их.
– Скажи здравицу. За что пьем? – сказал Али и осторожно принял наполненную до краев чашку.
