Девушка начала помогать Габи искать место укуса. Я отозвал Фэллу в сторонку:
– Нужно соорудить навес над ними.
Вместе с няней я снял с верблюдов жерди и начал возводить вокруг лежащего на земле студента шатер. Разборная палатка, в которой мы ночевали, в собранном виде умещалась на спине одного верблюда. Тем временем гном отыскал небольшую ранку на руке юноши. Он достал кривой ножик и сделал надрез рядом с ней. Иллар застонал и открыл глаза.
– Тебя никто не кусал? – Вела нагнулась над магом.
– Какой-то паучок прошлой ночью. Но он был маленький, – заплетающимся языком прошептал юноша.
– Идиот! Чем мельче паук – тем опаснее! – прошипел гном. – Какого он был цвета? Какой узор был на нем?
Но Иллар вновь впал в забытье. Гном поднялся с земли и отряхнул колени от песка.
– Дело плохо. Самые ядовитые пауки – мелкие. Большие не так опасны. Какой-нибудь скорпион и вовсе жалит не сильнее осы.
– И что делать? – Вела с тревогой смотрела на бледного юношу.
– Кровопускание. Яд пауков тягуч, ему нужно некоторое время чтобы отравить все тело. Если мы пустим ему кровь, то с кровью выйдет и часть яда.
– Это поможет?
– Может помочь. Конечно, с потерей крови он и сам ослабнет и его жизненных сил может не хватить на борьбу с отравой.
Слушавшая все это Фэлла ахнула, а северянка побледнела.
– Шанс, что он выживет, очень мал, – опустил голову Габи.
Способы лечения гнома были радикальны, но, к сожалению, не давали гарантии. Не говоря ни слова, я направился к своему верблюду, лениво озиравшему пустынные окрестности. На дне одной из седельных сумок нашлась небольшая склянка. Отвинтив крышку, я принюхался. Потом вылил содержимое на песок и нацедил внутрь воды из бурдюка. Сжав пузырек, я на мгновение прикрыл глаза, сосредоточившись. Стекляшка в моей руке нагрелась. Никто не наблюдал за моими манипуляциями, все сгрудились вокруг Иллара. Вернувшись к остальным, я протянул пузырек гному.
– Что это? – гном взглянул на стеклянную бутылочку, но брать не спешил.
– Вылей ему в рот. Через час все должно пройти.
Габи, как и остальные недоверчиво смотрели на меня.
– Верь мне, – я держал руку со склянкой протянутой. – В прошлый раз мое зелье на топях вроде бы помогло всем.
– Ладно, – гном взял её, отвинтил крышку и принюхался. Недовольно сморщившись, он нагнулся над студентом и, разжав его губы, влил жидкость в рот.
Вела заглянула в мои глаза:
– Это точно его не убьёт?
– Это безопаснее, чем пускать кровь. И не волнуйся. Я тоже хочу спасти ему жизнь.
В течение получаса Вела и гном сидели рядом с Илларом. Мы с Фэллой закончили навес, а самого студента переложили с земли на ковер.
– Жар спадает, – гном потрогал лоб мага. Еще через полчаса студент начал дышать ровно и размеренно.
– Он проспит до вечера, – я удовлетворенно кивнул. – Но лучше до завтрашнего дня не трогаться в путь.
Вечером, когда Иллар окончательно пришел в себя, гном устроил ему настоящий разнос, заявив, что тот должен был сразу рассказать об укусе. Бледный маг лежал перед гномом, который навис над ним, размахивая руками, и не осмеливался возражать.
– Это пустыня! Здесь даже трава может быть ядовитой. Нужно рассказывать обо всех царапинах и укусах. Ты знаешь, сколько людей погибло из-за таких, казалось бы, пустяков?
Пока Габи костерил студента, Вела отвела меня в сторону и поблагодарила за спасение мага.
– Я должен был это сделать. Или ты думаешь, что я способен оставить Иллара умирать?
– Ваши отношения в последнее время сильно изменились, – грустно заметила девушка.
– Я сам в этом виноват.
– Может быть, он перестанет винить тебя за обман?
Я лишь пожал плечами. Остаток дня и ночь мы провели в шатре. Ткань палатки нагрелась так, что можно было обжечься, если дотронуться до неё. Зато к вечеру над пустыней появился вялый ветерок, который немного остудил раскаленную землю.
Иллару стало лучше и он, несмотря на уговоры, заявил, что готов ехать дальше. Завтра, опять не дожидаясь восхода, мы двинулись в дорогу. Весь путь девушка с волнением оглядывалась на студента, который сидел на верблюде с вымученной улыбкой, стараясь делать вид, что чувствует себя хорошо. Я замыкал наш небольшой караван и наблюдал за северянкой и несвойственным ей проявлениями сочувствия.
А еще через день мы достигли розовых песков.
– Вроде обычные барханы? – недоверчиво оглядываясь, заявил гном. – И не такие уж они и розовые, кстати.
Мы с интересом рассматривали открывшийся вид. Расстилавшаяся перед нами пустыня была словно разделена невидимой границей. Слева это были
