Допускается, что «а» может быть и равно, и не равно самому себе. И предполагается, и изучается, и исследуется.
«И еще вопрос: может, философия – это система хитрых взглядов, помогающая доказывать свою правоту, т. е. техника убеждения с применением разных средств утверждения, которые крайне сложно проверить? Может, половина из этих категорий создана умышленно с целью запутывать, вводить в заблуждение, чтобы таким образом одерживать верх?» — Я вот подумал, что ответить, и отвечаю так: если я скажу «да», вы ведь все равно не поверите, правда?
«И Попов, и Жуков дают ясно понять, что без образования и логического подхода ко всему невозможно не утонуть в потоке разнообразной информации». – Ну вот, давайте это примем как факт.
«А душа – это бытие?». – Душа – это не бытие, а некий образ, но душа, если она рассматривается, разглядывается, обсуждается в литературе, в культуре, в разговоре, то она – бытие, как некое понятие, о котором люди говорят. Оно есть, это понятие, а раз оно есть – оно бытие. Не в том смысле, что есть душа, когда мы говорим «есть душа», мы имеем в виду внутренний мир человека, правильно? Ну есть же у него внутренний мир, у человека? Ясно, что внутренний мир – это не в кишках и не в желудке, это всё в человеческой голове, потому что управляет всем внутренним миром человеческий мозг. Но когда мы говорим о том, есть ли внутренний мир, конечно, есть не только внешнее проявление человека, но есть и его внутреннее проявление, и для того, чтобы выразить это внутреннее проявление, существует понятие «душа». Но сказать, что душа есть некое бытие, ну, конечно, раз есть оно, то она бытие, но это очень грубое такое понимание. «Внутренний мир» – гораздо более тонкое утверждение, чем просто, что это бытие.
«Полгода назад приступил к изучению диалектики. Использовал сайты, YouTube-канал, Фонд Рабочей Академии, и, в частности, лекции Михаила Васильевича и “Науку логики” Гегеля, издание 1970 года. Т. к. неплохо владею немецким языком, поинтересовался и попробовал почитать в оригинале – разница огромная. В интернете нашел переведенное издание 1929 года, и вот оно как раз за редким исключением является прямым переводом. Хотелось бы узнать, почему об этом издании Михаил Васильевич ни разу не упомянул? Я прослушал почти все его лекции, выложенные на YouTube. Спасибо». – Я говорил о таких изданиях, которые легко сейчас получить или можно было получить совсем недавно. А поскольку теперь уже их не издают, и даже эти издательства не делают такую работу, и надо как-то искать, то, конечно, надо с чем-то соразмерять. Самое лучшее издание – это, конечно, издание 1937–39 годов, т. е. 5 и 6 том в собрании сочинений Гегеля. Пожалуйста, берите.
«Попов прикольный, но какая у него цель? Вещает много, слушать приятно. Неужели просто в целях просвещения?» — Вообще говоря, одна из целей науки и одна из целей ученых – это просвещение, конечно. Безусловно, в целях просвещения, несомненно, потому что, скажем, понятие «профессор», в отличие от понятия просто «доктор наук», предполагает, что человек должен заниматься просвещением. А если он не занимается просвещением, то вообще-то он не профессор. Он, может быть, и копается в чем-то, что-то решает, но он не способствует тому, чтобы и другие люди развивались, не только он.
«Интересно, является ли логика обсуждения примера “равен ли ты самому себе” лингвистической аналогией дифференциального исчисления в математике?»
– «Аналогии – это худший вид рассуждений», – пишет Гегель, так что если что-то является аналогией, из этого вообще ничего не следует.
«Гегель, – пишет Александр Пучков, – не дает своих логических и внутренне не противоречивых объяснений данным понятиям». – А почему он должен давать внутренне не противоречивые объяснения, если у него всё объяснение основывается на том, что он вскрывает противоречия, а не скрывает их? Вскрывает, а не скрывает.
«Вот у меня такой вопрос: чтобы прочитать «Капитал», надо прочитать Гегеля, а что надо, чтобы прочитать Гегеля?» – Во-первых, чтобы прочитать «Капитал», не обязательно читать Гегеля. Давайте будем точно следовать рекомендациям тех людей, которые сделали и первое, и второе. Вот у Ленина сказано в его «Конспекте «Науки логики»: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса, не поняв и не проштудировав всей «Логики» Гегеля, поэтому никто из марксистов не понял Маркса и полвека спустя». То есть не говорится о том, что нельзя читать «Капитал», говорится: «чтобы вполне понять». То есть вы можете прочитать «Капитал», первый том, к примеру, начать с этого, про который Ленин говорил, что первый том должен быть настольной книгой каждого сознательного рабочего. А вот дальше, чтобы понять вообще всю глубину и переходы ко второму и к третьему тому, желательно прочитать «Науку логики» Гегеля. Вы тоже ее не вполне поймете с самого начала, но вы тогда поймете, как устроен «Капитал», и увидите эту внутреннюю связь между диалектической логикой Гегеля и построением «Капитала». После того как вы прочитаете «Капитал», для того, чтобы его вполне понять, вы еще будете изучать «Науку логики» Гегеля и будете лучше понимать «Капитал». То есть это такой процесс взаимообразный, нельзя себя ограничивать и загонять себя в какой-то логический круг: это без этого нельзя, а это без этого нельзя – и застрял человек. Читайте, можете начинать и с «Капитала», можете и с «Науки логики» Гегеля – важно, чтобы у вас было прочитано и то, и другое, а потом выстроится определенная связь. Есть диалектическая основа, а есть не вообще диалектика философская, а диалектика конкретного предмета – политической экономии. Маркс дал диалектику производственных отношений капитализма, никто лучше этого не сделал. И это пример применения диалектики. Все ходят и ходят: а где примеры, дайте еще примеры – вот «Капитал» и есть пример, 3 тома. Не путать с так называемым 4-м томом – так иногда называют 3 книги «Теории прибавочной стоимости», это то, что Маркс вначале написал, и то, что он делал в связи с изучением предшествующих экономических концепций. Это, по существу, рецензирование и критика этих всех концепций. Он все предшествующие мало-мальски заметные концепции изучил, и это представлено в виде таких трех книг, которые теперь иногда называют неправильно четвертым томом «Капитала». Четвертым томом они никак не могут быть, потому что они предшествуют вообще всей работе
