Снова послышались шаги, и серебряная дверь отворилась. Солдаты пришли.
– Праликс… Мула… – прошептал он на прощание.
Внуки тоже никогда его не понимали.
– Праликс! Мула! – завопил он вне себя от радости, бросаясь навстречу стоящим на пороге фигурам.
Он почти не заметил ни странного облика Праликса, ни надменной женщины, вошедшей следом за ними – он просто схватил внуков в объятия и крепко прижал к себе.
– Праликс! Мула! Вы вернулись из мертвых? Вы живы? Как вы здесь оказались? Как спаслись от Плакальщиков? Они пытались вас съесть? Что они с вами сделали? Как вам удалось убежать? Наверняка это особая милость Капитана! Слава Капитану!
Он жадно переводил взгляд с одного на другую, мечтая услышать, что да, так оно все и было. Но как же странно все-таки выглядит Праликс…
– Нет, дедушка, – Праликс покачал головой, будто она была очень тяжелой. – Капитан – плохой, злой человек. Он несет ответственность за все преступления Занака.
Балатону это совсем не понравилось. Не иначе как Кимус успел до него добраться. Одно дело нечленораздельно вопить от горя и совсем другое – нападать на единственного человека, придававшего миру порядок и смысл.
– Плохой? Преступления? Здесь не задают вопросов – забыл? Эти ужасные Плакальщики явно промыли тебе и без того скудные мозги. И эти тряпки! Какой стыд! Как ты смеешь показываться на люди в таком виде? Идем, у нас найдется что-нибудь получше… был какой-то платиновый виссон, сейчас наденешь…
Он уже устремился было к бронзовому платяному шкафу, но Мула поймала его и мягко остановила. Она держала его очень крепко, а он, вместо того чтобы ругаться, так же крепко схватился за нее и почему-то дрожал с головы до ног, нервно поглядывая на гостью – молодую женщину с холодным лицом, в данный момент неуверенно тыкавшую пальцем в твердые металлические подушки на диване.
– Дедушка, ты не понимаешь, – сказала Мула; с этого приходилось начинать почти каждый монолог. – Мы были у Плакальщиков, и они хорошие люди.
Выдав эту шокирующую ересь, она улыбнулась, а Балатон пожалел, что на них не обрушилась крыша.
– Доктор нам все объяснил – все, что не так с нашим миром. Мы должны уничтожить Капитана!
Это уже было слишком. Он бы даже от Кимуса такого не стерпел.
– Что?! Уничтожить Капитана? Какая отвратительная чушь! Я так и знал, что от этого вашего Доктора будут одни неприятности. Послушай меня, своего дедушку, девочка: Плакальщики – гадкие, порочные зомби!
Праликс усмехнулся. Балатон уже очень давно не слыхал от него этого звука.
– Дедушка, – Мула сказала это тем же нежным голосом, каким его жена когда-то пела детям колыбельные. – Праликс – Плакальщик.
Слова ее были как яд.
– Что?.. Как?.. Почему?..
Балатон в ужасе уставился на Праликса. Потрепанные одежды, бледное лицо, странные глаза… Нет, конечно, все не может быть так плохо. Ему просто надо немного супа и прилечь.
Праликс снова засмеялся, и на этот раз Балатон расслышал в его смехе грусть.
– Это правда, дедушка. Плакальщики – просто обычные люди, как я. Преступления Капитана тяжело ранили нас, но эти раны дали нам силу отомстить.
– Капитан никогда не совершал никаких преступлений! – Балатон вызывающе уставился на него.
Можешь наряжаться, как хочешь, можешь даже якшаться со всякими скверными компаниями, но возводить хулу на самого Капитана…
– Да включи уже наконец голову! Что такое преступление как не деяние против Капитана? Как Капитан может сам совершить преступление?
До сих самых пор Романа наблюдала за воссоединением семьи с чисто познавательным интересом. У галлифрейцев семей как таковых не было. В их привычки не входило объединяться в маленькие группы и орать друг на друга. Больше всего на родителя походил ее учитель – маленький, невероятно старый человечек, уже давно пропустивший плановую регенерацию (если вас интересует мнение Романы). Учителя она обожала, хотя и находила интеллектуально ограниченным. Он так жестко держался правил, что ей временами даже хотелось нарушить пару-тройку – просто чтобы посмотреть, как старый миляга будет реагировать.
Контраст с этой командой был просто поразительный. Вот, значит, что такое семья. Несколько любителей побраниться, у которых очень мало общего и которые постоянно надоедают друг другу. Забавно, как они определяют себя по отношению к внешним авторитетным фигурам. Старик с наслаждением подчиняется статус-кво. Дети специально приходят домой, чтобы похвастаться своим непокорством. Видимо, привязанность они демонстрировали, когда приходили к согласию. Доктор вел себя совершенно не так. В этой системе координат он был сущим ребенком, не подчинявшимся никаким авторитетным фигурам. Значило ли это, что в таком случае она выступает в качестве его родительницы? Романа понадеялась, что нет. Бедняга Балатон из-за своей несгибаемости превратился почти в слабоумного. Скорее всего, Романа на него пока не похожа. Тогда возникает следующий вопрос: кто на борту ТАРДИС выступает за взрослого?
Она еще немного об этом подумала. Ах, ну да. К-9, конечно. Он отлично подходит. И ему это даже нравится.
Разрешив эту загадку, она вплотную занялась проблемой Балатона. Наверняка простая спокойная речь строго по делу способна творить с ним чудеса. В ситуациях такого рода кого угодно можно привести в чувство и склонить на свою сторону, четко и внятно проговорив все, что нужно. И конечно, этого в глубине души очень доброго старика легко удастся убедить элементарными фактами.
– Послушайте, – начала она. – Единственная причина, по которой Капитан в состоянии удовлетворить все ваши нужды и сделать вас богатыми, состоит в том, что все эти блага и вообще все, что у вас есть, украдено из других миров.
Последнюю мысль она решила подчеркнуть дополнительно.
– Понимаете, ваш мир ест другие миры.
Балатон заморгал и озадаченно уставился на нее.
– Что за гадости вы говорите? Занак – это и есть весь мир, никаких других миров не существует.
– Тогда откуда к вам явился Капитан?
– Он пришел с неба, это совсем другое…
Еще не хватало, чтобы боги объясняли смертным свои поступки.
– Послушайте, – Романа заговорила более настойчиво и совсем, совсем не раздраженно. – Я – из другого мира. С неба, если хотите, и я вам слово даю, что Капитан…
– Вы с неба? – Балатон оглядел ее с головы до ног и с негодованием отверг саму идею. – Значит, вы врете! Один только Капитан пришел с неба. Раз вы говорите, что явились из другого мира, значит, вы лжете, и, значит, все ваши остальные слова – тоже ложь.
Вот и все, вопрос решен.
Романа обнаружила себя лицом к лицу с логической путаницей. Что будем делать сначала: убеждать этого лопочущего вздор старикана в существовании иных миров и жизни в них или разбираться с его догматическим принятием навязанной сверху патриархии? Романа
