Кошмарное добродушие Капитана испарилось в один момент. Он шумно вскочил на ноги и угрожающе замахал конечностями, как настоящими, так и не очень.
– Дьявольские шторма, Доктор, не стоило тебе совать нос в мое прошлое!
Доктор не обратил на это никакого внимания – его уже подхватило и несло.
– Нет-нет, не говори мне, я сам угадаю. Ты, должно быть, капитан «Вантариалиса»… Корабль предположительно уничтожен, но ведь обломков так и не нашли. Ага, дай подумать… ты потерпел крушение тут, на Занаке, после чего развернул деятельность в совершенно новом масштабе. Просто догадка, но, скажи, разве я не прав?
Капитан за это время успел дойти до белого каления.
– Во имя небес ада, молчать! Молчать! Ты ничего об этом не знаешь!
– О, правда? – Доктор рискнул самодовольно улыбнуться. – А мне кажется, у меня очень даже недурно получилось. В конце концов, я догадался, кто ты такой и откуда взялся, лишь по привычной божбе с упоминанием одного вполне конкретного божества. Ай да я!
А тем временем К-9 скользил над городом в угнанном автолете. Оттуда-то, сверху, он и заметил на площади небольшую толпу, преклонившую колени перед золотой статуей благородного и очень доброго с виду человека в великолепном мундире.
– Включить полную прямую тягу, – скомандовал сам себе К-9. – Курс три два ноль.
Немного неустойчиво, но в целом сносно он двигался к намеченной цели.
В это самое время Капитан в Цитадели душил Доктора. Его хрип и бульканье рисковали разбудить Кимуса.
Капитан отпустил шею жертвы, и та с некоторым удивлением обнаружила, что эта часть ее тела в целом еще работает.
– А вот скажи-ка мне, – прокаркала жертва, – как так вышло, что ты все еще с нами? Признаюсь, этот вопрос не дает мне покоя. Не хочу показаться грубым, конечно. Для ребят вроде меня (которые Повелители времени) это нормально, шляться туда-сюда сотни лет, вроде как работа обязывает – но пират? Двести лет и даже больше – дорогие гости, не надоели ли вам хозяева? Крючковатые пальцы небесного демона барабанят по крышке твоего гроба уже с некоторым нетерпением, не находишь?
Капитан попробовал не обратить внимания на гадкую докторскую ухмылку и не смог.
– Я вижу, Доктор, ты не хочешь ждать кончины, которую уготовил для тебя мой компьютер, и жаждешь покинуть нас немедля! Что ж, так тому и быть.
И он воздел автоматическую руку, разогревая поршни.
Доктор и бровью не повел. Он был уверен, что Капитан до конца не дойдет… но эта тяжелая гидравлическая рука могла размозжить ему голову, как кочан салата.
Рука ринулась вниз.
Кто-то кашлянул.
В дверном проеме Знайкуда стола медсестра. Вид у нее был такой, словно она шла куда-то по своим делам и вдруг думает, дай загляну – а ну как там кто-нибудь не откажется от чашечки чаю?
Капитанский кулак затормозил в дюйме от лица Доктора; исполнительные приводы продолжали надсадно жужжать.
– Доктор, – сладким голосом пропела медсестра, – Капитан плохо реагирует на провокации. Сдается мне, вы вели себя немного бестактно, не правда ли?
– Есть такое дело. Я в этом ужасно хорош, – скромно признался Доктор, изворачиваясь в своих путах, чтобы посмотреть на медсестру, и маша ей пальцами рук.
Она ответила ему абсолютно невинной улыбкой, которой он ни на миг не поверил.
А на вершине горы К-9 мастерски и даже изящно посадил автолет на плато. Отсоединившись от бортового компьютера, он почти различил его грустный вздох – но тут перед ним встала новая проблема: выбраться из автолета оказалось не так-то легко.
Медсестра так и застряла в дверях. Доктор даже подумал, вдруг она сейчас войдет и примется измерять ему пульс или займется до сих пор валявшимся без чувств Кимусом. Но вместо этого она направилась к контрольной панели Знайкуда, будто собиралась снова ее включить.
Капитан вроде бы даже отшатнулся при виде этого маневра. Или Доктору показалось? Могло ведь – ему вообще очень много чего казалось.
Сестра проверила настройки, кивнула и одарила всю компанию улыбкой.
– Оставлю вас с вашими игрушками, мальчики, – тепло сказала она.
И решительно удалилась.
Комично убедившись, что она ушла и они снова одни, Капитан пинком перевернул кресло и воззрился на него со злобным удовольствием.
Доктор уже начал сомневаться, что же на самом деле здесь происходит. Капитанский гнев был, конечно, очень живописен, но вместе с тем до странности легко читаем. Иногда он полыхал вполне искренней яростью… иногда ему явно было наплевать, на кого, за что и почему он орет… а иногда в нем будто бы бушевал раскапризившися маленький мальчик. Такая неуверенность изрядно веселила: один из могущественнейших маньяков галактики, кажется, совсем не был счастлив со всем своим могуществом.
А вот Доктор, по странному контрасту, был совершенно доволен жизнью. Ну да, он валялся сейчас в камере пыток, привязанный к столу, наедине с дешевым диктатором… но зато он узнавал всякие новые вещи, а ничего на свете Доктора не радовало так, как собственный пытливый ум.
– Зачем вы все это делаете, Капитан? – спросил Доктор рассудительным тоном.
Романа очень удивилась бы, обнаружив, что и Доктор не чужд словесных игр, – но да, он был их не чужд. У него даже имелся специальный набор приемчиков, отполированный и наточенный – специально для работы в подземельях.
В него входили:
– старая приятельница, Гневная Угроза (Тебе это, знаешь ли, так легко с рук не сойдет!);
– ее товарка, Тщетная Беззаботность (И это вы называете вторжением в психику? Прелесть какая.);
– с ними Явная Издевка (Мы тут надолго? Я забыл дать отбой молочнику.);
– и, наконец, вполне конская (конь, если что, имелся в виду Троянский) попытка подорвать позиции врага мнимой искренностью. (Ну, хорошо, хорошо, я скажу все, что вы хотите знать, только…)
Тон под маркой «Давайте же будем разумны» использовался для того, чтобы стянуть злодея на уровень оппонента. Богатый жизненный опыт подсказывал ему, что все страдающие манией величия маньяки, от суперкомпьютеров до гигантских космических креветок, очень живо реагировали, когда к ним относились как к равным. Это их реально провоцировало и вместе с тем заставляло выдать все свои слабые места. Если они прекращали поглаживать бороду (особенно это касалось креветок), а взгляд их непроизвольно прыгал к большой красной кнопке с надписью «Самоуничтожение», день объявлялся прошедшим не зря.
– Я имею в виду, зачем вам все это, а? – поднажал Доктор в том же направлении. – Совершенно бессмысленное занятие, и вы сами это прекрасно знаете. Я еще могу понять жизнь эдакого полнокровного пирата: волнения, опасности, кураж, все такое – но это?
Доктор красноречиво повел пришпиленным к столу плечом.
– Сидите тут в своей горе, прыгаете по космосу и жрете хорошенькие чужие планеты. Кураж, я вас спрашиваю, где?
– Ну… – Капитан тоскливо вздохнул, прежде чем снова заорать. – Молчать! Я тебе запрещаю говорить об этом!
– Ну, попробуй тогда меня заткнуть, – вздохнул Доктор. – Ты же
