– Мегалодоны всплывали на поверхность задолго до того, как мы с тобой их встретили. – Марен допивает стакан, наливает еще. – В далеком тысяча девятьсот восемнадцатом году, например, один из мегалодонов мигрировал через западную часть Тихого океана к побережью Канады. По сообщениям местных рыбаков, он запутался в их сетях. Еще один случай был зафиксирован в конце тысяча девятьсот пятидесятых, когда другой мегалодон атаковал австралийский рыболовецкий траулер «Рейчел Коэн». Экипаж траулера понял, что именно в них врезалось, только после того, как в Порт-Линкольне во время ремонта судна обнаружили застрявший в киле белый зуб длиной пять с половиной дюймов.
– Ну а этот самец?
– Я наткнулся на него пять лет назад. Он был в ужасном состоянии, практически издыхал, проиграв территориальный спор другому мегалодону. Мы опускали на глубину девятнадцать тысяч футов напичканные лекарством туши морских львов и скармливали их мегу. Постепенно поднимая приманку, месяцев через семь мы сумели выманить Аль Капоне наверх.
– Аль Капоне?
– Ну да. У него еще было прозвище Лицо со Шрамом. Моя помощница так его назвала из-за шрамов на рыле. Похоже, это имя ему подошло. Со временем нам удалось установить на меге метку с передатчиком. Как видишь, он поживает очень даже неплохо. По моим прикидкам, со времени нашей первой встречи он набрал не меньше десяти тонн.
Так же как и ты.
– Марен, но как ты это сделал? Как тебе удалось исследовать экстремальные глубины? Бенедикт Сингер попытался и потерпел фиаско.
– Сингер был не ученым, а бизнесменом. Как ты знаешь, погружение во впадину на обитаемых глубоководных аппаратах – мероприятие опасное и дорогостоящее. Пойдем со мной, хочу кое-что тебе показать.
Джонас проходит за Мареном по широкому внутреннему коридору, затем спускается по роскошному сходному трапу. Сатоси тенью следует сзади.
Два пролета винтовой лестницы ведут к кубрикам экипажа. Марен идет дальше по узкому коридору с трубами вдоль стен и переборками. Проходит через машинное отделение и останавливается перед двойной металлической дверью.
Марен вводит код на наборной панели, дверь открывается.
Сатоси взмахом огромной лапы швыряет Джонаса через порог.
Они оказываются в машинном отделении, переоборудованном под мастерскую. В центре помещения на трехфутовом возвышении расположен люк шириной шесть футов, закрытый раздвигающимися стальными плитами. Джонас слышит, как о крышку люка бьются волны.
Рядом с люком к рабочему столу с мягкой поверхностью прикреплен пятифутовый подводный дрон в форме торпеды, напоминающий барракуду.
Марен с гордостью гладит дрон:
– Моя глубоководная охотничья собака. Миниатюрные подводные аппараты вроде этого выполняют за меня всю исследовательскую работу. Военно-морской флот годами разрабатывал данную технологию с целью использования в долгосрочной разведке месторождений. Мой дрон несколько посложнее, дизайн многослойного корпуса позволяет посылать его гораздо глубже. В «барракуду» встроен усовершенствованный рыболокатор, тепловизор, сонар и инфракрасный маяк, вмонтированный в видеокамеру. Я запрограммировал дрон так, что он способен испускать широчайший спектр биоэлектронных сигналов, аналогичных тем акустическим сигналам, на которые вы научили откликаться Ангела. Когда мне нужно вызвать Аль Капоне на поверхность, я просто-напросто устанавливаю его местонахождение, посылаю стимулирующие голод сигналы, и он поднимается за дроном наверх, словно собачка Павлова.
– Значит, это твой мег напал на нас во время шторма?
– Да. Но всплыл он по собственной инициативе. Похоже, мегалодонов привлекают поверхностные вибрации, исходящие от испанских галеонов.
– Именно потому ты и настоял на том, чтобы Холландер арендовал «Нептун».
Марен улыбается:
– Он считал это оригинальной идеей, хотя и не знал, как она родилась.
– А я? Почему я здесь?
– Потому что я тебя презираю. – Марен обходит «барракуду» и в упор смотрит на Джонаса. – Тейлор, ты не ученый и никогда им не был. И тем не менее долгие годы ты, изображая из себя ученого мужа, читал дурацкие лекции об этих великолепных хищниках, о том, что они полностью не вымерли и, возможно, обитают в Марианской впадине. Скажите-ка мне, профессор Тейлор, когда вы стали сенсацией на одну ночь, послужила ли ваша нежданная слава чему-нибудь стоящему, кроме удовлетворения вашего собственного эго? А эти ваши раскрученные шоу в лагуне Танаки! Скажи, ты потратил хоть один процент от сборов на благо науки, флагом которой ты так гордо размахивал последние годы? Исследование глубоководных впадин – дело весьма затратное, но впадины нуждаются в исследовании, поскольку здесь существуют жизненные формы, содержащие в себе лекарства от многих болезней… И эти открытия пока только ждут своего часа. У тебя были все возможности, мировая известность, ты мог возглавить процесс, а вместо этого ты все разрушил. Побег Ангела и ее возвращение во впадину отпугнули потенциальных инвесторов… крупнейшие университеты, фармацевтические компании, ученых вроде меня, которые были готовы начать серьезные исследования доселе неизведанного подводного мира. – Марен сокрушенно качает головой. – Но времена изменились, окно возможностей закрылось. Война потеснила науку и образование. При нынешнем политическом режиме федеральные гранты на науку практически не выделяются. Разве что на разработку новой вакцины против сибирской язвы или программы космических вооружений. Поскольку, в отличие от магнатов ядерной энергетики или Национальной стрелковой ассоциации, я не могу нанять лоббистов, мне приходится изыскивать другие возможности, чтобы привлечь общественное внимание.
– Шоу «Сорвиголовы».
– Вот именно. Появление Аль Капоне в последнем выпуске шоу заметят более шести миллионов человек, причем финальный эпизод станет переходом к серии моих собственных исследований Филиппинского моря. В течение шести месяцев я получу средства, необходимые для инициации полноценных исследований впадины.
– Выходит, ты вызвал дьявола из его адской бездны исключительно для того, чтобы получить деньги?
– Аль Капоне – вовсе не дьявол. На самом деле мегалодон, как выяснилось, еще не самая злобная рыба из существующих. Много лет назад мой первый дрон натолкнулся на настоящее глубоководное чудовище – существо длиной сто двадцать футов и весом более ста тонн. Челюсти монстра оказались такого размера, что он был способен целиком заглотить взрослого мегалодона. Он разрушил мой дрон и целых восемь лет ускользал от меня. Но он где-то здесь, внизу, возможно, последний в своем роде, и когда я получу соответствующее финансирование и оборудование, то непременно его найду.
– Быть может, не стоит будить лихо, пока тихо.
– Слова липового палеобиолога, которого я знаю и люблю.
