– Ах, какая красивая молодая пара, давайте я вам погадаю! Позолоти ручку, молодец! Она повернулась к Николаю, – Всю правду расскажу.
Они сначала решили не связываться с цыганкой, не верили они цыганам. Но цыганка не отставала от них и шла за ними. Оля, смеясь, наотрез отказалась, чтобы ей гадали. Но Николай вдруг согласился: «Да не было денег и это не деньги!». Он высыпал цыганке на ладонь все, что у него осталось. Цыганка довольно щелкнула колодой карт и заговорила нараспев:
– Ты красавица, если не веришь, постой в стороне, подожди своего суженного. А мы посмотрим, что вас ждет в жизни. Они отошли и присели на скамейку.
– Ну вот дама червей – это большая ваша любовь, а вот семерка бубей – это ранняя дорога. Но чем дальше гадала цыганка, тем мрачнее выпадали карты: крести, пики, а лицо ее становилось все темнее и мрачнее. Вдруг она перестала и вовсе комментировать и замолчала, поджав губы.
– Ну что ты молчишь, говори, я желаю знать всю правду о нас.
Цыганка взяла его руку и внимательно посмотрела на его линии жизни. Затем она подозвала Олю к себе, взяла ее правую руку и посмотрела на ее линию жизни.
– А теперь пойди и сядь на место, я буду говорить с мужчиной, – все также, нараспев, проговорила она. Она еще раз раскинула карты, выпала только черная масть.
– Я скажу тебе, но ты храни это в себе, не расстраивай девушку раньше времени, ее жизнь очень коротка, она скоро оборвется.
– Что ты несешь, старая карга, очумела что ли? Николай не рад был, что связался с ней и не послушался Олю.
– Ты будешь жить долго, и у тебя будет долгая дорога домой. Будут у тебя и жена и дети, много забот и хлопот, но не с этой красивой девушкой, она погибнет.
Николай не выдержал и выругался, сплюнул:
– Что ты несешь! Забери свои слова обратно!
– От судьбы не уйдешь, чему быть, того не миновать, – и, скосив хитрые глаза, скрутила цигарку, закурила и скрылась за воротами рынка, оставив Николая в плохом настроении.
Он подошел к Оле, и она нараспев, подражая цыганке, заговорила:
– Ну что, мой суженый, мой ряженый, на печаль заряженный. Что ты такой грустный? Уж не цыганка ли тебе, что-то плохое предсказала? Был до этого такой веселый и вдруг стал мрачнее тучи, что же случилось?
– Да ничего, видишь, погода совсем испортилась, а нам с тобой еще назад добираться. В висках же стучали слова цыганки о скорой смерти его любимой. «Этого не может быть», – думал Николай, – «надо выбросить все из головы, ошиблась цыганка, неправду нагадала».
Водрузив на плечи сумки с подарками, они отправились в обратную дорогу. Где-то уже за Салтановкой, в лесистых лугах, закуковала кукушка. Ку-ку. Куку.
– Кукушка, кукушка, сколько лет мне осталось жить? – прокричала Оля, вспомнив детскую игру. Послышалось: «Ку-ку». Коля считал: «Раз!». – Ку-ку – два.
Вдруг кукушка замолчала, Коля даже побледнел и подумал: «Неужели цыганка правду нагадала». Оля, посмотрев на Николая, громко рассмеялась и сказала:
– Кукушка попалась ленивая, не хочет куковать, она не до куковала и улетела. Вдруг она запела высоким звонким голосом:
– По Дону гуляет казак молодой.
Коля подхватил:
– Цыганка гадала, цыганка гадала, за руку брала. Не быть тебе, дева, не быть тебе, дева, замужней женой…
Николай даже остановился от этих пророческих слов. «Что сегодня за день такой!» – подумалось ему. Придя домой, лежа в постели, он еще раз прокрутил в голове слова цыганки, а потом сказал себе, что все нужно забыть и выбросить из головы, думать нужно только о хорошем.
Оккупация
Село постепенно пустело, мужчины уходили на войну, один за одним. Известия с фронта приходили безрадостные, от отца Николая письма приходили редко, но, когда получали письмецо, Клава много раз перечитывала матери о том, как воевал он вдали от родных мест. Егор тоже прислал несколько писем, он писал более подробно о себе, о своей службе. Попал он в противовоздушные войска, где-то под Москвой, защищали они нашу столицу от немецких захватчиков, рвущихся к Москве.
Стало известно также, что немцы в стремительном наступлении обошли части Красной Армии слева и справа, и многие подразделения нашей Армии оказались в котлах или в окружении. Войска Красной Армии в это время были деморализованы, во многом оставлены своим командованием. Днем солдаты целыми подразделениями шатались по брянским лесам, вечером санитарные обозы заходили в села, а утром уходили опять в лес.
Вспоминалось Николаю, что под вечер разведывательная группа приходила в село Глинное, выспрашивая у людей, нет ли в селе немцев, только после этого обоз с ранеными заходил в село. Раненых было очень много, и они нуждались в срочной помощи. Размещали раненых в клубе, сельском совете, церкви. За ранеными ухаживали медсестра, санитары, был и военно-полевой врач, который постоянно оперировал тех, кто в этом нуждался. Многие тяжелораненые умирали, население помогало хоронить этих людей в братской могиле. Под утро части и мед. обоз уходили в лес, опасаясь подхода регулярных наземных немецких войск. Это было верным признаком того, что части Красной Армии на этом участке фронта были деморализованы, окружены.
По некоторым сведениям, командующий, сам товарищ Еременко, принадлежавший к высокому военному начальству, в горячий критический момент сбежал с боевых позиций на самолете, оставив подчиненные ему войска на произвол судьбы. Когда пришли регулярные немецкие части, этих брошенных солдат брали в плен, некоторых расстреливали, какая-то часть солдат ушли в партизанские отряды. Все эти события мелькали перед жителями села, как в страшном сне, но все понимали, шла война, и это было только начало.
Однажды неподалеку от леса бабка Пелагея, дальняя родственница семьи Николая, пасла полуторогодовалого теленка. Николай работал дома по хозяйству в сарае и поглядывал в сторону луга. Он увидел, что со стороны реки появились два красноармейца, они как-то по-воровски, подобрались к теленку, отвязали его от колышка и потащили к лесу. Их путь лежал через мост и дальше в лес. Как только они дошли до моста, пропажу обнаружила бабка Пелагея. С криком: «Рятуйте, люди добрые», – бросилась отбирать теленка у мародеров. Тем временем проворные горе-красноармейцы перешли через мост, бабка с силой старалась вырвать веревку с рук, но силы были явно неравные. Двое дюжих мужиков справлялись и с бабкой и с теленком. Бабка орала так, как будто не теленка хотели зарезать, а ее:
– Куда же вы, паразиты, тянете моего теленка, это что же за грабители!
Люди, помогите!
