— Если б заранее понимал, как будет, не стал бы и пытаться, — честно сказал я. — А когда начал, стало поздно останавливаться.
— Вот и правильно, что решился, — улыбнулся дядя Дима. — Я тоже первый раз когда-то. Думал, что не получится! Ты вылечил Партизана, и не понял, что можешь не только говорить с Миром? Ты можешь управлять Миром — вот сила! Так и защитишь своих друзей. Понял?
— Не совсем. Управлять Миром, это то, что делаешь ты? Это же ты прислал к нам волков?
— Волков не знаю, — дядя Дима забрал у меня кувшин, и сам сделал несколько глотков. — Тебе было плохо, я не хотел, чтобы с тобой случилось плохое, а всё остальное случилось само. Ты думаешь, можно заставить подчиниться животных? Ненадолго можно, но когда отвернёшься, зверь вонзит в тебя когти. А вот ежели Мир поймёт, чего тебе надо, он сам сделает. Только надо стать частью Мира. Другому Мир не поможет.
Я забрал у дяди Димы кувшин, и надолго припал к вину. Получается, вождь сам признал, что лес исполняет его желания. Эх, моя нерешительность, надо было сразу стрелять, потому как сейчас не смогу. Не смогу я и заставить дядю Диму изменить отношение к людям, и к Посёлку, а значит, всё пока останется, как прежде.
В этот раз усилий вообще не понадобилось: я разжевал хмель, подумал в нужном направлении — внутри, будто что-то щёлкнуло, и нарисовалась картинка: огненные брызги, разноцветные сполохи, радужные мерцания и переливы… красота, и жуть неодолимая; надо бы скорее вынырнуть из блистающего водоворота, и не получается; пучина влечёт.
Если спрятаться, свернуться в клубочек и замереть — про меня забудут. Нет! Вцепились и тянут в глубину. Похоже, конец! Спасите! Вдруг — тихий шёпот: «Всёхорошоуспокойсярасслабьсявсёхоро…» Чуть-чуть, совсем немного, отпустило. «Это ты, дядя Дима?» — послал я робкую мысль. «Кто ещё? — зашелестело в ответ. — Иди за мной…» Я зажмурился, и нырнул в радужный водоворот…
Меня пронзили искрящиеся волны. И настал миг, когда показалось — я понял: цветной хаос и не хаос вовсе, а сложная, и почти непознаваемая структура. Теперь я видел не только искорки сознаний, но и то, чем наполнено пространство между этими сознаниями. Я разгадал, как всё это связано. Лесной псевдоразум, он такой сумасбродный… чужой! Он впитывает в себя всё! Будь ты муравей, чья искорка сливается с другими такими же искорками в бесформенное сознание муравейника, или волколак, чей серый ум рыгает страхом и ненавистью. Неважно, кто ты — я тебя вижу. Жизнь кишит, мерцает, перетекает из одного в другое, связывается разноцветными нитями, заплетается и расплетается. Подчиняется сложным и строгим правилам. Если понять эти правила, если разобраться в связях…
На миг показалось, что я понял и разобрался. Если дёрнуть за эту нить, если её порвать, то… Меня подхватило и выбросило на поверхность.
Я лежал ничком в избушке дяди Димы. Старик тяжело и хрипло дышал. Кажется, от него пахло тем, что Партизан называет запахом страха…
— Ты молодец, — будто сквозь вату долетели слова, — но дурак. Да, ты глупый мальчик. Зачем делать, чего не понимаешь?
— О чём ты? — спросил я.
— Хочешь казаться ещё глупее? Или не ты сейчас пытался сломать красоту мира?
— А-а, — вспомнилось, как я хотел разорвать нить. — И что бы случилось?
— Что бы случилось? — переспросил дядя Дима. Кажется, он успокоился, по крайней мере, в прищуренных глазах зажглась ехидная улыбка. — Я откуда знаю! Может, ничего бы и не случилось. А может — случилось бы. Я не стал рисковать, чтобы узнать, и остановил тебя. А ты ещё сильней, чем я думал вначале! Для многих это невозможно, а для тебя это, думаю, только ступенька. Мир — это дом. У него много этажей. Раньше ты был на первом. Сейчас ты был на втором, и чуть не залез на третий. На первом можно понимать, на втором — управлять, а что на третьем я не знаю. Сам не пробовал…
— Почему?
— Боюсь, не хватит сил. Стану другим. Мир сильнее. Он меня подчинит, а не я. А ты сразу… говорю же — дурак. Надо загородиться, и наблюдать. А ты захотел переделать и поломать. Сначала контролируй себя, потом Мир. Или он станет играть с тобой, как с другими тварями. Ладно. Вот и ответ, как тебе защитить своих людей. Понял?
Я неуверенно кивнул, а дядя Дима продолжил:
— Не всё ты понял. Или ничего не понял. Думаешь, это Мир делает вам неприятности? Это вы делаете неприятности и Миру и себе. Научитесь думать без зла и страха, а смело и с любовью, Мир вас полюбит. Да разве вы сможете? Без помощи и ты сначала не сможешь. Завтра к полудню придут мои мальчики, они защитят твоих людей. Но ты должен пообещать, что вы не сделаете им зла. Это ты можешь пообещать?
Я кивнул чуть увереннее.
— Жди, где железная дорога приходит к вашему Посёлку, тебя найдут.
* * *Две рыжих от ржавчины рельсы, как две путеводные нити. Они в последнее время всегда рядом. Куда бы я ни шёл — показывают направление. Не заплутаешь. Хочется пуститься вскачь, потому что тело наполнено энергией. Она кипит, пузырится, выплёскивается наружу, её не удержать. А перед взором картина, увиденная во время путешествия вглубь Мира. Сейчас я там, в радужном круговороте.
Когда-то лес меня пугал, оказывается, его можно не бояться, а просто жить. Все умеют просто жить, но забыли про это умение. Мне помогли вспомнить, теперь я должен помочь вспомнить другим. Если получится, проблемы решатся сами. Их больше не будет — этих проблем. Даже не верится, что всё так просто. Наверняка, что-то я упустил, но об этом я подумаю не сейчас.
Я торопился — когда доза хмель-дурмана перестанет подпитывать энергией и оптимизмом, навалится депрессия, возможно, я свалюсь без сил. Надо успеть в Нерлей до темноты. Пока всё хорошо. Только Леший… его пустой взгляд, как заноза. Ничего, дядя Лёша, главное, ты жив. Значит,
