был епископом и странным человеком; похоже, он верил в то, что изобрел радио{488}. Джон Уилкинс, тоже епископ, а впоследствии основатель Королевского общества, в том же году опубликовал документальный труд «Открытие лунного мира» (The Discovery of a World in the Moone), в котором утверждал, что когда-нибудь станут возможными путешествия на Луну и что Луна обитаема, а в 1640 г. – «Рассуждение о новой планете» (A Discourse Concerning a New Planet, первая часть представляет собой перепечатку «Открытия лунного мира», а вторая рассказывает о том, что теперь благодаря Копернику мы знаем, что наш мир является планетой){489}. Но самыми значительными были посмертно изданные книги Сирано де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны» (Histoire comique des États et Empires de la Lune), и «Иной свет, или Государства и империи Солнца» (Histoire comique des États et Empires du Soleil){490}. Впоследствии драматург Эдмон Ростан превратил Сирано в литературного героя, но у настоящего Сирано было мало общего (не считая длинного носа) с этим выдуманным персонажем. Атеист, предпочитавший мужчин женщинам, он использовал рассказы о космических путешествиях для критики всего, что ему не нравилось в реальном мире. Разумеется, его произведения были смягчены для публикации и в полном виде появились только в 1921 г. Однако книга о Луне до конца столетия выдержала не менее девятнадцати изданий во Франции и двух в Англии.

Фантастика позволяла успешно скрывать опасные идеи, такие как атеизм и материализм Сирано. Но к концу столетия маскировка уже стала не обязательной. Пьер Борель опубликовал «Новый трактат о множественности миров, об обитаемости планет и Земле как звезде» (на французском 1657, на английском 1658), первую после Бруно работу, в которой утверждалось, что планеты обитаемы. Борель верил, что нас уже посещали гости с других планет – это не маленькие зеленые человечки, а райские птицы. Никто никогда не видел их гнезд, говорил он, и это и есть доказательство их внеземного происхождения{491}. Под влиянием Бореля Джон Флемстид, будущий первый королевский астроном, пришел к выводу, что все звезды имеют «системы планет, которые подобно нашей Земле населены существами, возможно, более покорными законам их создателя, чем ее [нашей Земли] обитатели»{492}. За трактатом Бореля последовали еще две научно-популярные работы. «Беседы о множественности миров» Фонтенеля были задуманы для пропаганды космологии Декарта: в период с 1686 по 1757 г., год смерти Фонтенеля, книга выдержала не менее двадцати пяти изданий на французском языке; за эти годы было выпущено десять изданий в двух переводах на английский[181]{493}. Следующим стал трактат Христиана Гюйгенса «Космотеорос» (Κοσμοθεωρος), еще одна посмертно опубликованная работа, вышедшая на латыни, французском и английском{494}.

В 1700 г. каждый образованный человек был знаком с идеей, что Вселенная может быть бесконечной и в ней, возможно, есть другие обитаемые миры. Эта идея получила такое признание, что нашла яркое отражение даже в Бойлевской лекции Ричарда Бентли, направленной против атеизма (1692){495}:

[К]то станет отрицать, что существует великое множество прозрачных звезд даже вне досягаемости лучших телескопов и что каждая видимая звезда может иметь непрозрачные планеты, которые вращаются вокруг нее и которые мы не можем видеть? Разве они созданы не для нашего блага? Ведь несомненно и очевидно, что они созданы не ради самих себя. У материи нет жизни и нет ощущений, она не осознает своего существования, не знает счастья или жертвенности, не восхваляет Творца ее бытия. Из этого следует, что все тела были сотворены ради разума: подобно тому, как земля была предназначена для существования и размышлений человека, почему все остальные планеты не могли быть созданы для подобной же цели, каждая для своих обитателей, обладающих жизнью и разумением? Каждый, кто задумается об этом, уже не станет спорить с религией, основанной на Божественном откровении. Священное Писание не запрещает представлять великое множество систем и по своему желанию населять их обитателями{496}.

Результатом стало совершенно новое ощущение незначительности человеческих существ[182]. «Человек есть мера всех вещей», – сказал Протагор (ок. 490–420 до н. э.), и раньше это было верно в буквальном смысле слова. Основой такой меры длины, как фут, была человеческая ступня. Эль (ит. braccio, фр. aulne) – это длина предплечья. В миле тысяча римских шагов. Гален определял, есть ли жар у пациента, крайне простым способом: у пациента жар, если он горячее руки врача. С точки зрения Галена ладонь здорового человека предназначена для того, чтобы быть мерой горячего и холодного, влажного и сухого, мягкого и твердого. Даже в 1701 г. Ньютон хотел принять температуру крови в качестве одной из двух фиксированных точек температурной шкалы (нижняя точка – температура замерзания воды); в шкале Даниеля Габриеля Фаренгейта, изобретенной в 1720 г. и широко применяемой до сих пор, это была одна из трех фиксированных точек; несколько лет спустя Джон Фаулер предложил считать верхней фиксированной точкой шкалы максимальную температуру воды, которую может выдержать рука человека{497}. Единицей измерения времени считался час, одна двадцать четвертая часть дня, но в повседневной жизни короткие промежутки времени измерялись субъективно – продолжительностью чтения молитв «Аве Мария» или «Отче наш». Человек не был только мерой веса. Мерой остальных вещей он перестал быть лишь в 1799 г. после принятия во Франции метрической системы{498}. Основной единицей измерения (производными от которой стали меры объема и веса) стал метр, изначально определенный как одна миллионная часть расстояния от экватора до Северного полюса. Метрическая система просто завершила процесс, начавшийся с изобретения телескопа, раз и навсегда разрушившего представление о том, что масштаб Вселенной соответствует масштабу человека.

Фронтиспис книги Фрэнсиса Годвина «Человек на Луне», опубликованной анонимно после его смерти (1638); вероятно, это первое научно-фантастическое произведение. Средством передвижения, на котором герой летит на Луну, служат лебеди

Фронтиспис книги Джона Уилкинса «Рассуждение о новой планете» (1640, повторное издание 1684): Коперник и Галилей обсуждают систему Коперника, которая изображена позади них. Как и Диггес, Уилкинс предполагает, что звезды рассеяны по безграничному пространству. Коперник преподносит свои идеи в качестве предположений, Галилей говорит, что подтвердил их истинность с помощью своего телескопа, а Кеплер шепчет ему на ухо: «Хорошо бы подтвердить их, слетав туда»

§ 5

Согласно представлениям ортодоксального христианства (по крайней мере, до Паскаля), Вселенная создана для того, чтобы стать домом для человечества. Солнце предназначено для того, чтобы давать свет и тепло днем, а Луна и звезды – свет ночью. Существовало идеальное соответствие между макрокосмом (всей Вселенной) и микрокосмом (маленьким миром человеческого тела). Они были созданы друг для друга. Грехопадение отчасти разрушило эту идеальную конструкцию, вынудив человеческие существа работать, чтобы жить; тем не менее мы по-прежнему можем видеть изначальную архитектуру Вселенной. Для поддержки таких взглядов можно привлечь учение Платона, согласно которому Вселенная была создана божественным творцом, Демиургом, – и действительно, идея микрокосма и макрокосма позаимствована из неоплатонизма. Но даже философия Аристотеля, который считал Вселенную вечной, полагала, что человеческие существа обладают всем необходимым для ее познания.

Ориентация на человека не ограничивалась измерениями. Увеличительные стекла были известны древним грекам, а очки использовались с XIII в. Но линзы применяли для исправления плохого зрения, а не для того, чтобы увидеть нечто, недоступное человеку с хорошим зрением. В данном случае также действовало допущение, что Бог дал нам глаза, которые, будучи здоровыми, вполне пригодны для наших целей[183]. Более того, человеческие существа были сотворены по образу и подобию Бога: эта точка зрения вряд ли совместима с идеей несовершенства их органов чувств.

Приблизительно за полстолетия, с 1610 по 1665 г., эта приятная картина Вселенной как дома для человечества, или продолжения Рая, была окончательно разрушена, а с ней и представление о человеке

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату