становилось все теплее, и сейчас ночевка на свежем воздухе пугала не так сильно, как в первый день в заснеженной Московии.
– Мне казалось, что Словения у нас огромная, – удивилась я, усаживаясь на ствол поваленного дерева, – едем всего трое суток, а уже тепло, как в апреле.
Гном усмехнулся:
– Я просто тропки тайные до Данийи знаю. Завтра вообще как в мае будет, а послезавтра как летом.
– Да, – вздохнула я, – в Данийе вечное лето!
– Как в раю, – буркнул голодный, а оттого злой Ванятка.
– Не язви, – огрызнулась я, – сами все деньги пропили и проиграли, еще и недовольны!
Мы с Ануком собрали хворост, Иван развел костер. Я дала мальчику булку, купленную по дороге на последние гроши. Малыш с довольным видом принялся жевать. Ему ужасно нравилось ночевать на природе, и тяготы походной жизни его совсем не пугали.
– Почему он такой радостный? – возмутился Иван.
– А что ему не радоваться, – философски ответил Пан, – он-то покушал, а тут природа, свежий воздух…
– Хватит, – не выдержала я, – сами виноваты. Вот, Вань, раз хочешь кушать, то иди в лес, излови какую-нибудь птичку. Мы ее зажарим…
– Я маг, а не охотник, – перебил тот, возмущенно вытаращившись. Даже длинный острый нос покраснел.
– Ты в первую очередь добытчик! Как семью будешь кормить? – поинтересовалась я.
– Ну уж не уток в лесу ловить.
– В лесу нет уток, – встрял в разговор гном.
– А ты вообще помалкивай, – рявкнули мы хором. – Из-за тебя все беды! – А потом опять понуро замолчали.
Наступала ночь. Темнота подкралась из-за деревьев и, испугавшись костра, расступилась вкруг нас. В моем животе заурчало и забурлило.
– Все, Иван, иди на охоту! – заявила я, обнимая задремавшего малыша.
– Нет. – Петушков затравленно огляделся по сторонам. – Я что, дурак? Ведь темно! В лесу много диких зверей!
– Трус! – фыркнула я презрительно. – Давай свой меч – пойду сама на охоту.
– Аська, – хохотнул гном, – а ты его будешь в птичек кидать, как копье?
– Не твоего ума дело! Хоть бы и так, а не нравится, иди сам.
– Нет, нет, – замахал руками Пан, – твоя идея, тебе и воплощать ее в жизнь.
От удивления у меня отвисла челюсть. Признаться, я вообразила, будто затрону совестливые струны в душах этих мерзавцев. Куда там! Злобно выхватив протянутый меч, я отправилась в темноту.
Иван довольно крикнул мне вслед:
– Меч не потеряй!
В душе клокотало обиженное женское начало. От жалости к самой себе хотелось зареветь в голос. Как они посмели отправить в темный лес несчастную слабую женщину? «А если здесь бродят голодные волки и меня немедленно сожрут?!» – со страху подумалось мне, и действительно в сумраке как будто мелькнула неслышная тень.
Вдруг стало совсем жутко. Я громко хлопнула в ладоши, зажигая над головой светильник, нежно пахнущий жасмином, и быстро огляделась в поисках раззявленной волчьей пасти. Хищников не нашлось, впрочем, остальных представителей фауны тоже. Похоже, в такое время все живое в этом лесу храпело и видело двадцать пятый сон.
Под ногой тревожно хрустнула ветка. Шарахнувшись от резкого звука, я приложилась о ствол и едва не выронила ставший невероятно тяжелым клинок.
«Господи, – я глянула на плохо заточенное лезвие, – а с ним-то что делать? Действительно, только потерять».
Как это я могла вообразить, будто смогу убить живое существо? Ведь я даже тараканов только тапкой гоняла, не решаясь прихлопнуть! Следующая мысль, пришедшая в голову, оказалась фатальной. Поверьте, больше такой ошибки в жизни своей не повторю.
В общем, я решила, если животных нельзя убить, их можно усыпить, и, осмотрев место для колдовства, плавно взмахнула руками. Поднялся жасминовый ветерок, зашевелил мои волосы, заволновались кроны деревьев. Я на случай неожиданного взрыва съежилась. В общем, идея оказалась далеко не гениальной…
Началось невообразимое: отовсюду стали падать птицы, белки, сверху посыпались жуки. Закрыв голову руками, я пригнулась и тут же разглядела заснувшего худого зайчонка.
Ну наколдовала, ядрена кочерыжка!
Похоже, магия усыпила на добрые сутки всех жителей окрестностей, лишь бы потом проснулись…
Когда все успокоилось и наступила мертвая сонная тишина, я подхватила за крыло крупную птицу и потащилась обратно.
– Аська, – испуганно заверещал гном, завидев меня, – тут такое творилось! Мы чуть со страху не померли! Такой шум поднялся, ветер, отовсюду посыпались…
– Да знаю! – недовольно перебила я и кинула птицу в лицо гному. – Вот, жарьте!
– Ага, – охотно отозвался Пантелей. – Слушай, а что с ней? Она что, спит? – в недоумении уставился он на птичку.
– Ну да, – чувствуя себя полной дурой, пробормотала я.
Приятели переглянулись.
– А ты за ней на дерево лезла, что ли? – едва сдерживая смех, спросил Ваня.
– Да, – разозлилась я, – по веточкам прыг-скок, прыг-скок, как белка. Кстати, о белках. Одна там, на тропинке, тоже валяется. Можно и ее сожрать!
Приятели впервые поступили мудро – промолчали.
– Не нравится, сами бы пошли! – неожиданно для самой себя крикнула я, обнимая Анука.
Да, что-то со всей этой историей у меня расшатались нервишки. Еще бы, с двумя такими компаньонами можно психом стать, что мне и грозит, если мы как можно скорее не доберемся до Данийи.
Гном быстро ощипал птицу – как она называется, он так и не вспомнил – и, соорудив вертел, стал жарить. От еды шел такой аромат, что в глазах темнело.
– Хорошо, что хотя бы соль не пропили, – пробурчала я, уже не от злости, а так, для порядка. Впрочем, получив в ответ дружное молчание.
Абсолютная тишина начинала действовать на нервы.
– Слушай, Ась, разбуди зверье, что ли! – не выдержал Иван. – У меня ощущение, что мы на том свете, такая тишина.
– А ты привыкай, Ванечка, думаешь, в гробу как? Так же! – буркнула я.
Не признаваться же, в самом деле, что усыпить усыпила, но как обратно расколдовать, понятия не имею.
– Ты меня чего, хоронишь?! – взвился Петушков.
– Нет, предупреждаю, чтобы потом разочарования не было.
Внезапно где-то в звенящей неживой тишине пугающе громко хрустнула ветка. Гном застыл над огнем и с напряжением прислушался. Сердце мое на мгновение остановилось, а потом забилось с тройной силой. Оказывается, кроме нас здесь были люди, и не верилось, что им нужны лишь угольки для костра.
Они выступили на поляну все разом. Высокие плечистые мужчины в черных тканевых масках, полностью закрывающих лица. Но даже несмотря на это, я точно знала – среди них есть даниец. Да я пальцем могла на него указать.
Один заговорил приглушенным тканью голосом:
– Отдайте мальчишку, и мы сохраним вам жизнь.
Я с силой прижала кроху к себе и испуганно глянула на Пана. Тот поймал мой затравленный взгляд и осклабился:
