– Попробуй, забери! Чего, малец, за масочкой прячешься? Личико стыдно показать?
– Ты, гном, не юродствуй! – гаркнул недруг. – Я смотрю, ты весельчак.
В прозрачном скудном свете пламени у него в руках блеснуло лезвие меча. Я охнула и закрыла Ануку глаза ладонью. Незачем ребенку видеть отвратительное зрелище.
Нападавшие молчали и не двигались с места, Пантелей приосанился, готовый обороняться.
Внезапно раздался страшный хриплый рев. На пришельцев, замахиваясь тупым клинком, кинулся Иван, который прервал продолжительную паузу. Бойня началась в один момент. Раздался звон мечей, громкий мат, чьи-то хриплые стоны.
Я сгребла малыша в охапку и кинулась прочь с поляны с единственной судорожной мыслью в голове, что если успею его спрятать, то, возможно, сохраню ему жизнь.
– Девчонка! Вон она! Держи ее!!! – услыхала я вопли за спиной и припустила еще быстрее по узкой ухабистой тропке.
Мимо мелькали темные силуэты деревьев, легкий туман тонким слоем вился по земле. Внезапно у меня звучно хрустнула ступня, ногу рассекла резкая боль – я вскрикнула и, прижав к себе ребенка, кубарем покатилась в закрытую полуголыми кустами яму. Дно ее застилали мокрые прошлогодние листья с торчавшими сучьями и сломанными ветками. Я шибанулась на спину и, закрыв ладонью рот мальчишки, постаралась не дышать.
Где-то над головой раздались шаги и басовитые голоса:
– Не могла же девка сквозь землю провалиться?! Да здесь она!
Шаги смолкли аккурат напротив моего убежища. От страха я зажмурилась, надеясь остаться незамеченной. Возможно, так бы и вышло, но Анук, окончательно перепугавшись, стал вырываться, зайдясь громким ревом. Ветви кустов раздвинулись, сильные руки потащили мальчика к себе, но я изо всех сил вцепилась в его курточку, не желая отпускать.
Мужчина недолго думая схватил меня за волосы, вынуждая вылезти. Я кричала и вырывалась, но мои попытки оказались тщетными.
– Я их нашел! – крикнул в темноту мой преследователь, дернув меня за косу. Он выволок меня с малышом обратно на тропинку, а потом, подгоняя тычками в спину, заставил тащиться к небольшой темной полянке, озаренной лишь прозрачным голубоватым лунным светом. Нас тесным кругом обступили преследователи. Кроха, превратившийся в маленького уродца, тихо всхлипывал и льнул ко мне, как котенок, не понимая ужаса происходящего и скорее чувствуя мое собственное напряжение и волнение.
– Отдай нам ребенка, – потребовал тихий голос.
Даниец.
– Не отдам! Что ты со мной сделаешь, даниец? Убьешь?! – заявила я, поражаясь собственной отваге и незнакомым твердым ноткам, прозвучавшим в голосе.
В нашу сторону ощетинились острия мечей, наточенная сталь которых поблескивала в призрачном свете. Стало страшно, даже в жар бросило. Меня затрясло еще сильнее, чем ревущего Анука. Я попятилась, оступилась и едва не уронила своего кроху. Поляну накрыл грубый мужской гогот, из лесной чащи доносились обрывки ругани. Взгляд мой в ужасе метался с одной фигуры на другую, подонки медленно приближались. Вот даниец уже протянул руки, чтобы забрать ребенка… и в голове моей вдруг щелкнула какая-то пружинка. Горячая волна окутала тело, и неизвестно откуда появилась странная диссонирующая мысль: «Да как посмели они загонять меня?! Как смеют трогать моего ребенка?!»
Медленно, не спуская глаз с противников, я поставила Анука на землю, тот заорал пуще прежнего и схватился за мои ноги…
Случившееся позднее вспоминалось как во сне. Оглушающая волна гнева накрыла все мое существо. Не осталось ничего, кроме тяжелого дыхания и стука сердца. Красная пелена встала перед глазами. Я резко развернулась, схватив мальчонку за шкирку, грубо, будто щенка, отбросила в кусты. Тот шлепнулся на ковер из мягких листьев.
Тело само приняло боевую стойку, а руки сложились в странную комбинацию.
– Страшно, девка? – прохрипел один из нападавших.
– Хочешь проверить? – прошипел за меня совсем чужой голос, даже горло запершило.
В моих пальцах, обжигая кожу, внезапно загустел воздух, яркий свет ударил в глаза, и вот я уже удерживала странный столб огня, напоминающий своими очертаниями меч. Мужчины застыли на месте. Вдруг, опустив клинки, они попятились назад, готовые к бегству.
– Не ожидали, мальчики? – осклабился кто-то внутри меня.
Я легко подпрыгнула вверх, будто взлетая, развернулась вокруг своей оси, застыв на мгновение и позволяя соперникам насладиться ужасающим зрелищем, а потом махнула огненным оружием. Вокруг меня плескалась кровь, вырываясь из перерезанных артерий, заливала кафтан. Крики боли несчастных не пробивались сквозь странный кокон, будто бы окруживший меня, и мне было совершенно наплевать, сколько их погибнет. Они хотели уничтожить меня и забрать моего кроху! Я просто защищаю то, что принадлежит мне. Разве должна Властительница отдавать кому-то свое, кровное?! Сердце пело от блаженства и восторга, словно что-то черное и незнакомое попало в кровь, заставляя меня визжать от счастья. Я сделала последний взмах и победоносно заорала:
– Ну кто кого теперь?!
Поляна превратилась в кровавую арену, покрытую мертвыми изуродованными телами, воздух был наполнен воплями раненых. Внезапно пламя в руках потухло, я вздохнула полной грудью и будто вышла из транса. От запаха крови меня согнуло пополам – даже отвернуться не успела, как вывернуло наизнанку.
Что со мной было?!
– Анук! – заорала я, оглядываясь, когда смогла наконец дышать.
Ребенка не было, данийца тоже. На ватных ногах я сломя голову бросилась в лес за ними, словно чувствуя их следы.
Сажень в темноте, еще сажень почти вслепую. Бесполезно. Мальчика нет, его похитили!
Упав на колени, я захлебнулась слезами безысходности. Я позволила украсть моего малыша, забрать моего маленького беззащитного птенчика, моего черноволосого ангела…
– Вехрова? – через пелену донесся до меня оклик гнома. – Вехрова?! – Мозолистые руки легли на мои вздрагивающие плечи. Пантелей прижал меня к себе.
– Его забрали!!! – заорала я, вырываясь. На страшную долю секунды мной завладело безумие. Я билась в агонии, колотила гнома, сжав руки в кулаки, что-то орала ему в лицо и пришла в себя лишь после звонкой обжигающей оплеухи.
– Они украли Анука, – с ледяным спокойствием повторила я в небритую колючую щеку, прижатую к моему лицу. От Пантелея тоже пахло кровью, потом и боевым жаром.
– Я понял.
– Где Ваня? – Гном молчал. – Где Петушков?!
– Ранен. Сильно.
Я так резко вскочила на ноги, что закружилась голова, и, не помня себя, кинулась напролом к Ване.
– Ася, что это? – заорал мне в спину гном, когда, спеша за мной, увидал кровавое месиво.
– Это мертвые, – отозвалась я, не замедляя шага.
– Кто это сделал?
– Что именно?
– Покромсал их?! Черт, да здесь и тел нет, одни куски! Кто мог такое…
Оглянувшись на ходу, я произнесла холодно и безразлично:
– Я.
Пантелей вдруг резко остановился, попятившись, и тихо прошептал:
– Ну да…
Мы шли сквозь темноту леса, до нас доносились громкие Ванины стоны. В душе у меня происходило странное кручение. Что-то неизвестное, но несомненно сладкое и родное проснулось внутри. Самое страшное – мне это нравилось до умопомрачения!
Иван лежал у потухшего остывающего кострища и, прижимая руку к животу, хрипел от боли. Я упала рядом с ним на колени и вгляделась в перекошенное мукой бледное лицо. Рубаха пропиталась кровью,
