– Интересно.
Здесь шла нешуточная игра в кости. В неярком свете мужчины, явно пришлые, с силой и злостью ударяли стаканчиком с кубиками по замызганному круглому столу, добавляя к этому действу поток отборного мата. Я стала в сторонке, с интересом наблюдая за ними. Войдя в азарт, игроки поднимали ставки, горка монет на столешнице росла с каждой минутой, здесь же лежали какие-то залапанные грамоты с гербовой печатью Совета магов Бурундии. Обстановка накалялась, напряжение ощущалось физически, казалось, стоит кому-нибудь выиграть, и все, – у других из глаз посыплются искры.
– Деточка, хочешь попробовать сыграть? – вдруг улыбнулся мне щербатый мужичишка.
Я неуверенно кивнула, не отрывая взгляда от маленьких кубиков с красными точечками. Присутствующие загоготали, участие во взрослой мужской игре маленькой девочки, на вид которой не дашь больше восемнадцати, развеселило их необычайно.
– Мы играем со ставками, – заявил он. – Тебе мама дает деньги на булавки?
Я молча достала из кошеля три последних золотых и с достоинством бросила их в общую кучу, монеты звучно тренькнули, блеснув в неярком свете желтыми боками. Смех стих, три золотых нешуточная ставка.
– Играем до ста, – объяснял мне щербатый. – Дюжина, кидаешь еще раз. Поняла?
Я кивнула и трясущейся рукой взяла стаканчик. Я никогда ни во что не выигрывала, даже в беспроигрышную лотерею в Училище магов. Тогда всем дали подарки, кому магический настой, кому жутко дорогой зуб дракона, а мой билетик единственный остался пустым. «Сто, – считала я про себя, – это восемь раз по двенадцать и один четыре». Один магический импульс – и я обеспечена деньгами на три месяца вперед. Я покосилась на внушительную фигуру вышибалы на входе: если кубики взорвутся, то, может быть, мне повезет и нас всех просто выкинет из шатра, и я не буду бита. Я глубоко вздохнула: «Мама!», и подала тонкий магический укол через стаканчик в кости, а потом, крепко зажмурившись, бросила их на стол вместе со стаканом. Ничего не произошло, кубики послушно остановились на 12. Я перевела дыхание, мужики загудели: «Повезло!» К шестой дюжине в палатке стояла оглушительная тишина, казалось, даже горелки шипели тише. Последняя четверка добила всех, игроки склонились над столом, с недоумением подсчитывая количество точек на выпавших гранях.
– Мальчики, – широко улыбнулась я, – кажется, я выиграла.
Я сгребла сколько смогла золотых в кошель, прихватила документы, махнув в воздухе яркими звездочками.
– А это что? – Я с интересом заглянула в грамоту. – О, золотой прииск! Да я теперь богата!
– Она ведьма! – вдруг заголосил щербатый. – Она мухлевала, кости заговорила!
Пока все в оцепенении переваривали новость, я что было силы кинулась прочь из палатки. Вышибала опомнился первым, расставил руки и ноги, пытаясь преградить мне путь. Я на ходу тюкнула его по голени чуть пониже колена острым носком сапога, и пока он скрипел от боли, выскочила на улицу. Во весь опор, не обращая внимания на боль в пораненной спине, задыхаясь, я мчалась к фонтану, а топот и басистые выкрики дюжих молодцов, преследующих меня, прибавляли скорости в стремлении поскорее спрятаться за широкой спиной всемогущего Властителя Фатии. В этот момент из красного шатра, возле которого я пронеслась крылатой бестией, выбежала Лейла. Взгляд у нее был полоумный, но кошель с золотыми она прижимала крепко. За ней неслась дама среднего возраста. Если не брать во внимание перекошенное злостью лицо, то наружность ее отличалась бы некоторой приятностью черт.
Цыганка бегала шустрее меня, а потому легко догнала.
– Что, – вздох, – у тебя, – судорожный вздох, – случилось? – выдавила я из себя на ходу.
– Она, – вздох, – посадская ведьма Питии, – вздох, – а я ей про мужа и детей, – на одном дыхании. – А у тебя?
– Прииск, – задыхаясь, – выиграла, золотой!
Мы вбежали на неосвещенную площадь, впереди показался фонтан, осколок гномьей культуры, дремлющий в ночи. Мы с цыганкой буквально рухнули на землю, спрятавшись за его круглый мраморный бок.
– Деньги держи! – Лейла бросила мне заранее приготовленный кошель.
– С ума сошла – в такой момент! – выдохнула я, ловя его.
– Не хочу умирать должницей, – процедила гадалка и высунулась из-за фонтана, впрочем, она поспешно спряталась обратно.
Над площадью загорелся яркий светильник.
– Где они? – орали мужские голоса. Я с тоской посмотрела на единственное освещенное в Доме Властителя окно.
– Поползли? – Я неуверенно кивнула в сторону темного сада, отгороженного от площади низким заборчиком.
– Успеем? – Лейла с сомнением окинула взглядом расстояние.
Не сговариваясь, мы низко пригнулись к земле и осторожно двинулись к саду.
– Они! – раздался тонкий визг. Я только успела вскинуть голову и краем сознания отметить, что в руке посадской ведьмы загорелся красный магический шар.
– Прости, Господи! – заголосила над ухом Лейла, судорожно крестясь. Я резко выставила вперед руку, ощущая приятное покалывание в ладони от энергетического щита. Шар летел на нас и неминуемо разорвался бы рядом с нашими ногами, но внезапно отразился от ставшего горячим воздуха, оставляя прозрачные круги, как на воде, и, вильнув самым странным образом, направился к рыночной площади. Через секунду оттуда донеслись испуганные крики:
– Табор горит!
Я, как завороженная, повернула голову, через деревья темнеющего сада показались яркие языки пламени, нежно ласкающие купол самого высокого шатра. Лейла округлила глаза и мягко осела на землю в глубоком обмороке.
Посадская ведьма хотела метнуть новый шар, но толпа, несущаяся к рыночной площади, просто смела ее. Голубой огонек полыхнул в темном небе и ударил в фонтан. Раздался грохот, меня оглушило, сверху посыпалась мраморная крошка, с ног сбил поток из капель и горячего воздуха. Я отлетела к забору и израненной спиной впечаталась в доски, со сдавленным стоном съехав по ним на землю. Перед глазами мелькнуло блестящее рыбье тельце, я ловко поймала его. Рыбка лежала в моих грязных ладонях, энергично махая хвостом и раздувая жабры. На месте фонтана била вверх мощная струя воды, не сдерживаемая никакими ограждениями.
– Воды! – орали на рыночной площади. – Воды сюда!
– Вода! – орали на площади перед Домом Властителя. – Здесь одна вода!
И тут среди общего шума и царящего на обеих площадях хаоса и неразберихи, словно божественный глас с неба, я различила знакомый баритон:
– Что здесь происходит?
– Фатиа! – заорала я из своего убежища. – Я спасла рыбку!
– Вехрова, – различила я вкрадчивый голос, – подойди-ка ко мне! Быстро!
Я откашлялась и поползла в противоположную сторону, пускай Властитель полюбуется на дело рук моих, а когда успокоится, тогда и побеседуем.
Я ни разу не видела, чтобы цыгане так быстро собирали шатры, вернее, то, что осталось от них. Добрая половина скарба исчезла при пожаре, причем часть сгорела, а другую растащили ушлые местные жители. Площадь, залитая водой из разбитого фонтана, производила удручающее впечатление. Валялись осколки мраморных плит, уже потихоньку растаскиваемые по садам и огородам горожанами. Калитку Дома Властителя накрыло кусками ржавых труб. Славные каменные завитушечки, некогда служившие украшением фонтана, долетели даже до веранды, а одна, особенно крупная, даже разбила окно в комнате Властителя Фатии.
Арвиль со мной разговаривать отказывался и с ночи запер дверь моей комнаты на ключ, а окна закрыл ставнями. Завтрака я так и не дождалась, обеда, кстати, тоже, и попыталась вырваться в коридор, покрывая при этом и Властителя и Бертлау такими яркими выражениями, что самой становилось совестно. Кроме гомерического хохота обитателей Дома, я больше ничего не услышала, тогда-то мне действительно стало грустно. Ближе к вечеру дверь волшебным образом распахнулась, и на пороге появился хмурый
