умению и зову сердца. Фантазируй, – кивала она, кидая в огромный прокопченный чан лапки летучих мышей, – что-нибудь обязательно получится».
К моему огромному сожалению, книжечка моя с рукописными рецептами отворотов оказалась безвозвратно утерянной, и зелье пришлось готовить по зову сердца и соразмерно моим умениям, то есть как бог на душу положит.
Бог на душу положил три листка папоротника, четыре недоспевшие волчьи ягоды, пять тонких телец одуванчиков и какую-то совершенно невообразимую траву, больше похожую на зонтики и оставляющую красные ободки-ожоги на руках. Кроме того, в шкафу на кухне нашлась бутыль с вином, три сырых яйца и баночка с сушеной травкой – на бумажке значилось «Кориандр», – что это такое, я понятия не имела, но на всякий случай тоже взяла. У себя я обнаружила остатки небезызвестной настойки от комаров и корешок валерианы.
Я забралась подальше в сад, сложила очаг, развела костер, поставила на него маленькую кастрюльку, честно украденную из все той же кухни хозяйки. Потом вылила туда вино, настойку, разбила яйца, кинула все травки и корень валерианы, высыпала всю банку кориандра, размешала и прочитала самое простейшее заклинание, которое слышала от Марфы: «Варись зелье отворотное, варись зелье отворотное – поворотное. Чтобы вьюнош не любил, – тут я запнулась, запамятовав слова, и добавила от себя: – Чтобы девку сильно бил!»
Зелье дымило и бурлило, кастрюлька снаружи покрывалась равномерным слоем гари, запах вокруг витал отвратительный, и слезились глаза.
– Аська, – услышала я голос Сергия.
– Я тут! – заорала я в ответ, помешивая варево, медленно превращающееся из серого в едко- оранжевое.
Приятель, словно медведь, вылез из кустов.
– Вехрова, ты чего тут делаешь? Воняет на весь сад! – фыркнул он и громко чихнул.
– Я зелье отворотное варю! – буркнула я, из кастрюльки повалил сизый дым.
Сергий отошел на шаг, мало доверяя моим магическим способностям.
– Ты тут зелья варишь, – протянул он, отходя еще на шаг от затопляющего клочок сада смердящего дыма, – а тебя разыскивают! – хмуро добавил он.
– Меня разыскивают? – изумилась я, тыча ложкой себе в грудь, капля зелья упала мне на сапог и, шипя, прожгла в нем дыру. Сергий попятился, я глянула испуганными глазами на дырку с оплавленными краями, в которой виднелся коричневый гольф, потом на него:
– А зачем меня ищут?
– А ты почто на Прасковью Ивановну напала?
– Что я сделала? – Я в ужасе махнула ложкой, ядовитые капли брызнули во все стороны. Приятель шарахнулся к кустам.
– Ты Прасковью шаровой молнией чуть не прибила, в окно бросила!
– Сергий, – стараясь не замечать, как екнуло сердце, пробормотала я, – я не умею создавать шаровых молний! Я просто за Ваней пошла, он ей песни орал под окном. Да я, можно сказать, спасла ее от разрыва барабанных перепонок!
– Ну не знаю, – протянул Сергий, – только Властитель Арвиль Фатиа пообещал, что ежели тебя изловит, то сожжет на костре. У него Прасковья Ивановна сейчас в фаворитках ходит! Магистр Леонид отговорить его не смог и теперь отмаливает твою душу перед образами на постоялом дворе!
– Фатиа меня сожжет? – изумилась я.
Сергий подскочил ко мне и хорошенько встряхнул:
– Аська, убегай, пока цела! Через пару-тройку недель вернешься, глядишь, все успокоится!
Он так резко разжал руки, что я едва удержала равновесие и налетела на дымящуюся кастрюлю, зелье оранжевого цвета вылилось на траву, смрад вокруг стал практически невыносимым. Белые эмалированные стенки кастрюльки окрасились – похоже, их теперь не отмыть.
Мы с Постреловым с интересом рассматривали странную жидкость, продолжающую дымиться уже на земле и превращающуюся в оранжевое желе.
«Странно все это, – подумала я и цокнула языком, – они обычно жидкие и прозрачные, без запаха и вкуса».
– Это твое зелье? – усомнился Сергий.
– Ваня! – заголосила я на весь сад. – Беги сюда!
– Ты чего, Вехрова, задумала? – попытался остановить меня Пострелов. – Лучше бы поспешила котомку собирать да из Фатии убралась, пока жива! Чай, стража догадается, где тебя искать!
– Подожди, – остановила я его, следя взглядом за бегущим бодрой рысцой по садовой дорожке Иваном, – может, и не придется удирать.
Я осторожно, стараясь не вдыхать по-прежнему валящий дым, подняла кастрюльку, кое-где на стенках еще болтались ошметки желе-отворота. Я кашлянула и осторожно дотронулась пальцем до оранжевой массы, проверяя, получу ли ожог. Варево остыло, и ядовитость ушла.
– Ваня, – улыбнулась я подоспевшему Петушкову, – извини, но оближи мой палец!
Я сунула под нос приятелю перепачканный в оранжевом желе палец. Петушков с сомнением покосился на мою руку и нечищеные ногти.
– Ты лижи, а не высматривай! – рявкнула я.
– Ася, не надо, отравится! – заголосил Сергий в тот момент, когда Ваня послушно кончиком языка лизнул. В другое время Петушков бы сначала опробовал варево на мне, заставив облизать всю кастрюльку, более того, даже близко бы не подпустил меня к себе, тем паче не стал бы облизывать мой палец. Но известно: любовь глуха, слепа, а главное – делает людей идиотами. Откушав желе, Ваня скривился и мешком рухнул на землю, синея на глазах.
– Что с ним? – подскочил Сергий к приятелю и начал трясти его за плечи, пытаясь привести в чувство.
– Воды! – прохрипел очнувшийся Иван.
Сергий галопом кинулся к бочкам с водой для полива, наполнил ведро из-под компоста и облил дорогого друга с ног до головы. Ваня, задыхаясь, сел и посмотрел на меня ненавидящим взглядом:
– Опять за старое взялась? Отравить решила?
Я широко улыбнулась. Похоже, прежний Петушков вернулся к нам относительно без потерь. Сергий помог ему подняться, Ваня стал отряхивать перепачканный плащ:
– Как же я в таком виде к Прасковье Ивановне-то пойду!
«Что?! Какая, к лешему, Прасковья Ивановна?!» Я вытаращилась на Петушкова, осознавая, что потерпела полное фиаско и как теперь спасти друга, понятия не имею.
Мы побрели к веранде, я несла испорченную кастрюльку, на глаза наворачивались слезы. Что же теперь делать?
В этот самый момент в воротах появились стражники. Мы с Сергием застыли на месте, испуганно глядя то друг на друга, то на стражу. Один из приехавших, завидев меня, откашлялся и развернул длинный свиток:
– Вехрову Асию Прохоровну, – начал он поставленным голосом. Трезорка, захлебываясь лаем, кидался на незваных гостей, стараясь утащить вкопанную в землю будку. Конь под стражником заходил, нервно застриг ушами, не признавая в псе домашнее животное.
– Аська, в конюшню! – заголосил Сергий. – Я их задержу!
Я стремглав бросилась к конюшне, схватила свою лошадку. Выскочив оттуда верхом, без седла, кинулась к воротам. Стражи от неожиданности расступились, не сразу понимая, что преступница пытается скрыться от правосудия.
Вперед, к Али! На этой земле лишь один человек делает самые мощные отвороты: моя дорогая Марфа!
Стража между тем очухалась и кинулась вдогонку. Я носилась по улочкам, стараясь сбить их со следа и незаметно выехать из города. Поле с вытоптанной пшеницей, где я в прошлый раз вызывала дракона, теперь переживало нападение стада коров. Пастух спал в сторонке под тенистым дубом, не замечая сего безобразия.
