Слова застревают у меня в горле. Перл подсунула мне наркотик, и она чуть не убила меня. А потом убежала. Мне хочется разбить ее прекрасное лицо.
– Ты не наделала глупостей?
– Выпила пару бокалов, – признаюсь я. – А еще там были пузыри, наполненные порошком. В них было что-то, должно быть, какой-то наркотик. Серьезно, я в порядке. Мне просто нужно выспаться. А может, еще припудрить мешки под глазами.
Я пытаюсь рассмеяться, но в горле пересохло, и это больше похоже на скрежет.
Мне нужно выбраться отсюда – немедленно! Центр всегда казался мне святилищем. Сейчас это ловушка.
– Ты чем-то расстроена? – говорит мама. – Давай я дам тебе кое-что, что поможет заснуть.
Это сейчас мама возглавляет бюро расследований, в прошлом она нейрохирург. Она часто дает мне витамины и таблетки от бессонницы или что-то, что помогает мне учиться. Я всегда, не задумываясь, принимала все, что она давала. Но я до сих пор помню те иглы, которые входят прямо мне в глаза, и я не могу позволить ей ввести что-то в свой организм.
– Нет! – говорю я слишком резко. Ее глаза расширяются, затем она прищуривается. Похоже, она начинает выходить из себя. – Нет, – повторяю я, надеясь, более сдержанным голосом. Она по-прежнему смотрит с подозрением. – Мне правда не стоит ничего принимать. – О святая Земля, а если она опять опоит меня чем-нибудь, то снова будет колоть мои глаза иглами, пока я буду без сознания? Я просто уверена в этом.
Она берет шприц из шкафчика и щелкает по кончику иглы, чтобы выбить пузырьки воздуха.
– Нет! Я… У меня завтра занятие. Мне нужно рано проснуться, чтобы подготовиться к тесту. Если ты мне дашь что-нибудь, то я могу проспать.
Она становится на колени рядом со мной и берет мою руку, которая лежит на краю черной ванны. На мгновение ее прикосновение кажется нежным, ласковым, и, наверное, я полная дура, если обращаю внимание на сны. Но потом она словно клещами сжимает мою руку и пытается уколоть в вену.
Я вырываю руку и отплываю в дальний край бассейна. Не могу скрыть ужаса и гнева в своем голосе.
– Я же сказала, нет! Не хочу.
Возникает неловкая заминка, и я уверена, что сейчас она размышляет, а не схватить ли меня и заставить силой. Это намерение витает в воздухе.
– Ах ты, маленькая неблагодарная… – говорит она с такой злобой, какой я прежде не слышала.
Внезапно я понимаю, что надо делать. Я смягчаю свой голос и перебиваю ее:
– Прости, мамочка. Я знаю, что ты пытаешься помочь. И ты совершенно права, мне действительно нужно что-нибудь, чтобы заснуть. Только можно мне сначала перекусить? Я целый день ничего не ела и поэтому становлюсь раздражительной. Я покаянно опускаю голову. – Не хотела обидеть тебя. Просто ночь была долгой.
Прежде чем ответить, она долго рассматривает меня.
– Как скажешь, дорогая. Подожди здесь, я принесу тебе супа. Потом ты сможешь отдохнуть. Когда ты проснешься, то почувствуешь себя совершенно другим человеком. – Ее голос звучит ласково, но мне он напоминает искусственную, сделанную на фабрике синтетическую клубнику – слишком приторную и не настоящую. Мы улыбаемся друг другу, но скорее, подобно животным, обнажаем клыки, чем действительно выражаем свою привязанность. Мы обе знаем, что что-то не так, но не думаю, что обе понимаем насколько.
Как только она уходит, мое спокойствие улетучивается, и я жадно хватаю воздух ртом, рука прижимается к груди, по моим щекам бегут слезы. Если, когда она вернется, я все еще буду здесь, произойдет что-то непоправимое. Уверена в этом.
Я выбираюсь из бассейна, черный гель стекает по моим ногам вниз к ступням, не оставляя и следа на моей коже. Я подбегаю к двери и прикладываю к ней ухо. Она слишком плотная, и почти ничего не слышно. Слышу, как моя мама разговаривает с кем-то прямо за дверью. Она произносит что-то вроде наполнить комнату газом… проще.
Невольно мои руки прижимаются к горлу. Я неистово пытаюсь нащупать шнурок, которого нет, опускаю руку ниже, но ничего не нахожу. Я смотрю на пустую руку и вспоминаю подвеску из своего сна. Стоп. Это же моя подвеска! Давным-давно я засунула ее в какой-то ящик или коробку, после того как Перл забраковала ее. Безвкусный кусок камня, как она сказала. Поэтому я отогнала прочь тревожное чувство, которое охватило меня, когда я сняла и спрятала ее. С тех пор я о ней не вспоминала. Почему мне приснилась магическая пещера, украшенная точно такими же кристаллами, как мой? Это не может быть совпадением. Я должна найти ее!
Как только я слышу мамины шаги, удаляющиеся по коридору, я выскальзываю из комнаты, затем из лаборатории, из Центра. Мне кажется, что сейчас я похожа на жертву, которую вот-вот настигнет хищник, как было во времена до Гибели Природы. Прижмет меня к земле, привяжет к столу, истыкает иглами мои глаза…
Даже когда я оказываюсь в безопасности в своей комнате в «Дубах», я продолжаю трястись. Что-то неправильно. Но я не знаю, со мной или с остальной частью Эдема.
Я начинаю рыться в комнате. Все платья, которые прежде много значили для меня – теперь не значат ничего. Они валяются, смятые и скомканные, пока я ищу всего лишь одну вещь, которая намного важнее их всех, вместе взятых. Я топчусь по великолепному искусственному шелку, мягчайшей имитации кожи, разрываю на части дорогие украшения, чтобы найти один маленький камень.
Когда, наконец, я нахожу кристалл, закатившийся в щель ящика, то прижимаю к груди, и почти ощущаю исходящее от него тепло. Умиротворение омывает меня. Со мной происходит что-то странное. Отчуждение, отторжение, как будто во мне есть что-то, на что я раньше не обращала внимания. Звучит глупо, но я даже не знаю наверняка, кто я.
Но сейчас, когда я держу это бледный розовый кристалл в своей руке, я могу сказать с уверенностью: что бы ни произошло со мной, кем бы я ни была – я не одинока.
Я снова слышу приближающиеся шаги. Затем стук.
Не задумываясь, я прячу ожерелье под рубашку и забиваюсь в угол комнаты. Наверняка это мама или зеленорубашечники, которые пришли, чтобы притащить меня обратно в Центр. Я стараюсь задержать дыхание и надеюсь, что, кто бы это ни был, он уйдет.
Снова стучатся. Очень тихо я беру в руку туфлю на шпильке и держу ее, готовая защищаться. Какой-то инстинкт агрессивного животного внутри меня рычит, что им меня не схватить.
– Ро, ты там?
Я чуть не взрываюсь от облегчения. Это Ларк.
Я открываю дверь и быстро затаскиваю ее внутрь, почти как параноик оглядываю холл и захлопываю за ней дверь.
– Взгляни на это! – говорю я, доставая ожерелье и поднося его прямо
