– Ты действительно хочешь выяснять сейчас отношения?
– Нет. Не сейчас и не здесь.
– Тогда давай поедим и ляжем спать.
Она посмотрела в его глаза и увидела то, чего совсем не ожидала. Грусть.
– Лэндри… Кейд… – Она замолчала и перевела дыхание.
Он удивленно посмотрел на нее, услышав свое имя:
– Даже когда мы были вместе, ты не называла меня Кейд. Не стоит начинать.
– Может быть, и зря. Ты ведь называл меня Оливия, к чему эта дистанция между нами?
– Дистанция возникла по другой причине. – Он отвел взгляд. – И виновата не только ты. Я хочу сказать, что понимаю, как велика моя вина.
– Возможно, мы были слишком подавлены тем, что произошло между нами, чтобы найти в себе силы все исправить.
Оливия не сразу заметила, что по щекам ее текут обжигающие слезы. Она поспешила смахнуть их и отвернулась.
– Я сам жалел, что оказался в такой ситуации, – задумчиво произнес Кейд. – Думал, что должен был прийти к тебе раньше, когда ни за тобой, ни за мной не охотились, сказать о своей любви и заставить тебя поверить.
– Ведь я могла поступить так же. – Она заставила себя посмотреть ему в глаза, будто желая понять, был ли у нее шанс. – Но я не была готова сделать этот шаг и дать тебе возможность второй раз указать мне на дверь.
– Почему у меня такое чувство, что между нами не все кончено?
Она увидела на его лице решимость найти ответ.
– Не знаю, – призналась Оливия.
– У тебя нет такого ощущения, так ведь?
Наверное, она могла бы ему солгать, впрочем, раньше у нее никогда не получалось. Она сделала над собой усилие.
– Есть. Я чувствую то же самое. У меня никогда не было ощущения, что ты решил все забыть. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, – кивнул он.
– Я хочу, чтобы ты знал, я люблю тебя так же, как раньше, больше всех на свете. После нашего расставания мне казалось, я сама развалилась на части. – Оливия уже не могла сдерживать слезы. Она смахнула их кончиками пальцев и заставила себя улыбнуться. – Прости, я знаю, ты терпеть не можешь женские слезы.
Он потянулся к ней и провел по влажной щеке:
– Я знаю, что ты любишь меня, просто не веришь в мои чувства.
– Ты и раньше это говорил. Вчера, когда появился в моем доме. Не понимаю, почему ты так думаешь. Все из-за того, что я не сказала следователям, что помню, как получила приказ?
– Нет, конечно нет. – Однако ее вопрос его озадачил. – Я знал, что у тебя травма головы и ты могла ничего не помнить.
– Тогда что я сделала? Чего ты не можешь простить и забыть?
– Ты сказала, что я слишком увлекся «Блю Ридж».
Теперь она смотрела на него с замешательством.
– Что?
– Оливия, все нормально. Возможно, действительно я слишком плотно ими занимался. Поэтому и оказался сейчас в таком положении.
– Но я такого не говорила.
– Питерсон показал мне копию стенограммы допроса. Я прочитал от начала до конца.
Она покачала головой:
– Это какая-то ошибка. Да, у меня было со трясение, но я отлично помню, что говорила следователям. Ничего подобного не могло быть в записях.
– Но я же видел…
– Либо ты что-то неверно понял, либо это была поддельная стенограмма. Я не могла сказать такое даже с сотрясением мозга.
– Почему ты так уверена? Ведь из-за плохого самочувствия ты была способна сказать то, чего совсем не желала, или то, о чем думала…
– Я не могла это сказать, потому что никогда так не думала. Да, ты хотел уничтожить «Блю Ридж», плотно с ними работал, но не мог увлечься настолько, чтобы перейти на их сторону. Так же, как я. Мы оба были готовы до конца бороться с этими террористами.
Кейд помолчал несколько секунд.
– Тогда, раз ты этого не говорила…
Оливия поняла его мысли, и по телу пробежал озноб.
– Кто-то подделал мои показания.
– Но кто?
– Бумаги тебе дал Питерсон. Он способен на такое?
– Возможно, но зачем ему это? Он ничего не выигрывает. В тот день он не принимал участия в операции. – Лэндри потер подбородок. – Кто присутствовал при том допросе?
Она нахмурилась:
– Разумеется, тот, кто возглавлял операцию, Обаннон. Агенты Томпсон и Лопес из внутренней безопасности.
– А Дэррил Бойль? Он там был?
Оливия заморгала:
– Да. Он ведь возглавлял подразделение во время операции.
– Я много думал о том дне в Ричмонде, пытался поминутно восстановить события.
– Жаль, но я не все помню.
– Да, не все. Не думал, что когда-то скажу это, но я рад, что ты не все помнишь. Например, смерть двух товарищей, которые погибли от взрыва у нас на глазах.
Оливия сжала его руку, но вместо того, чтобы обнять ее, Кейд отвернулся.
– Прости, что не смогла прийти на похороны Дэвиса и Дарнелла. Мне следовало тогда быть рядом с тобой.
– Знаешь, мне тебя не хватало, – признался он. Прежде чем встать, он сжал ее руку.
Пройдя к входу в пещеру, он остановился, любуясь предзакатными красками. Оливия запахнула куртку и подошла ближе.
– Кажется, снегопад стихает.
– Как думаешь, много еще снега выпадет?
Она вгляделась вдаль, пытаясь увидеть тропу, по которой они шли.
– Дюйма три-четыре, всего будет девять, не меньше.
Кейд поежился и вернулся внутрь пещеры.
– Когда можно будет включить обогреватель?
– Я хотела подождать того момента, как станем замерзать. Давай поедим, это нас немного согреет.
Он сел, взял пакет, подождал, пока он разогреется, и вскрыл.
– Можешь воспользоваться… перчаткой.
– Спасибо за совет, – усмехнулся Кейд, надел перчатку и принялся выуживать содержимое. Поднимающийся пар наполнил воздух ароматами. Они молча доели и выпили почти всю бутылку воды. К тому времени опустилась ночь, стирая малейшие следы света.
– Я считаю, нам лучше выйти в путь на рассвете, – сказала Оливия, включая фонарь. – Подержи, я проверю обогреватель.
Кейд направил на него луч.
– Не опасно включать его в пещере?
– Если уровень кислорода понижается до критической отметки, он автоматически отключается. – Оливия убедилась, что баллон надежно закреплен, и повернула выключатель. – Кроме того, здесь не замкнутое пространство. Если намочишь и поднимешь палец, почувствуешь, как дует ветер.
– Поверю тебе на слово, – улыбнулся Лэндри.
– Надо лечь так, чтобы обогреватель был за спиной. – Оливия развернула спальный мешок, и Кейд последовал ее примеру.
– Насколько хватит зарядки фонаря?
– На всю дорогу. – Она выключила его, и все вокруг погрузилось во тьму.
Вскоре они легли в спальные мешки, и шорохи затихли, слышалось лишь их ровное дыхание.
– Прости меня, – неожиданно раздался голос Кейда.
– За что? – Оливия сделала попытку повернуться к нему.
– За то, что воспользовался счетом. Я предполагал, что за ним следят.
– Так зачем же ты снял деньги?
– Наверное, просто устал от постоянного одиночества. Хотелось, чтобы кто-то беспокоился обо мне, а кроме тебя моя никчемная жизнь никому не интересна.
– Жаль. – Она подождала, но он молчал. – Знаешь, я скучала по тебе все время, что мы не виделись. Я рада, что ты пришел в мой дом, и рада, что с тобой все в порядке.
– Пока в
