В таком беге прошло уже около часа, когда вдруг профессор окликнул своих спутников, торопя их поспешить к нему.
Конечно, все бросились на его зов, несмотря на утомление и жару, уже дававшую себя чувствовать. Скоро они догнали ученого, который стоял на берегу какой-то реки и растерянно глядел на свою карту.
— Ну, что там случилось? — спросил Ганс, первым подбегая к нему.
— Как что случилось, да разве ты не видишь, — река!
— Река… да что же тут необыкновенного?
— А то, что на карте в этом месте показана только долина, а не река.
— Подожди-ка, дядя; ведь мы находимся в горных местах, — может быть, это просто временный поток, появившийся вследствие дождей, — заметил Бруно.
— Очень может быть, но во всяком случае, этот поток мешает нам идти дальше, — воскликнул Курц.
— Чему, правду сказать, я очень рад, — заметил подошедший в это время Иоганн. — По крайней мере, мы хотя полчаса отдохнем от нашей удалой скачки… Вы, господин профессор, забываете, что на каждый ваш шаг моих приходится около двух с половиной.
— А ведь это, пожалуй, верно, — смеясь, заметил Бруно.
— Иоганн, конечно, прав, да и нам не мешает отдохнуть и даже выкупаться для восстановления сил; кстати, можно будет поискать брода, чтобы перебраться на тот берег.
— Ну что ж, — со вздохом сожаления согласился Курц, — если все хотят отдыхать, так уж делать нечего, — отдохнем с полчаса, но не больше…
Он отошел в сторону, улегся на мягкий папоротник и снова углубился в изучение своей карты.
Между тем остальные, отдохнув немного, решили воспользоваться идеей Бруно и освежиться купанием, и скоро до слуха ученого долетали уже веселые шутки и плеск воды. Но вот возня и крики на реке значительно усилились, а затем послышался голос Бруно.
— Дядя, а дядя! — кричал он, — иди-ка, погляди на находку Иоганна.
— А что же там такое? — рассеянно спросил тот.
— Черепаха, громадная черепаха.
— Громадная? — переспросил дядя Карл и, не дожидаясь ответа, кинулся к реке. — А каких она размеров?
— Да просто невероятная, — фута четыре или пять в поперечнике. Да иди же поскорее, иначе она уйдет от нас на средину реки.
Но дядя Карл не нуждался в понукании. Добежав до берега, он поспешно разделся и кинулся в воду.
Почти уже на середине реки, которая оказалась очень неглубокой, он присоединился к своим спутникам, старавшимся помешать черепахе уйти в глубину. Когда голова этой амфибии на минуту показалась над поверхностью воды, Курц всплеснул руками, воскликнув в порыве необыкновенного умиления:
— Господа, да ведь это «колоссохилес», — гигантская черепаха, водившаяся в Индии в доисторические времена! Держите, держите ее, не бойтесь — она безопасна, может быть, нам удастся вытащить ее на тот берег.
Действительно, до противоположного берега оставалось не более десяти-пятнадцати шагов. Все четверо, дружно подхватив на руки черепаху, побрели к нему, как вдруг их пленник с необыкновенной быстротой рванулся вперед, сбив с ног всех своих преследователей, которые от неожиданного толчка дружно исчезли под водой. Однако почти в тот же миг все четверо выскочили на поверхность, но увы, в каком виде, в каком состоянии! Воздух огласился их жалобными воплями. Все тело несчастных оказалось буквально усеянным небольшими черными пиявками, которые, очевидно, причиняли им нестерпимую боль. Барахтаясь в воде и вопя не своим голосом, они бросились к песчаному берегу и, выбравшись из воды, с остервенением принялись обрывать на себе присосавшихся пиявок.
Долго еще вопли и крики их оглашали окрестность, но, наконец, мало-помалу им удалось освободиться от своих маленьких мучителей и, усевшись в тени, отдохнуть и перевести дух.
— О, Боже мой, Боже мой, — бормотал Иоганн, почесывая свое покрасневшее тело, — господин профессор, скажите мне на милость, как называются по-латыни эти маленькие допотопные дьяволы! Поверите ли, ведь я едва- едва не был заживо съеден этими доисторическими кровопийцами. О! что может быть мучительнее этого!
— Почему же вы думаете, что эти проклятые мягкотелые должны также относиться к предыдущим геологическим периодам? — спросил профессор, потирая свои худые и длинные ноги. — А впрочем, — продолжал он, — пожалуй, вы и правы, так как в наше время я не припомню ни одного моллюска, который был бы способен пожирать не только тело, но и кости человека.
— Во всяком случае, — заметил Бруно, — я принужден отказаться от своей догадки; это, конечно, река, а не временный поток, как думал я раньше.
— Конечно, это река, — согласился Ганс, который после столь неудачной переправы сделался вдруг, вопреки своему веселому нраву, чрезвычайно мрачным и задумчивым. — Я только от души могу пожелать, для нашей общей пользы, — продолжал он, — чтобы население этой реки не везде было бы одинаково густо, иначе наше обратное путешествие представляется мне в виде очень жалкой картины.
Услышав эти, по-видимому, простые слова, остальные путешественники молча переглянулись между собой; только теперь в сердцах их шевельнулось чувство смутной тревоги.
— Что за вздор? — воскликнул Бруно, видимо, желавший подбодрить и себя и других. — Конечно, мы отыщем место, совершенно свободное от этих тварей, но если бы даже это и не удалось, то, в конце концов, ведь не Бог весть какая беда еще раз испытать неприятность такой переправы.
— Ну нет-с, Бруно, уж это как вам угодно, а я больше не полезу на закуску к этим обжорам. Уж если они не побрезговали обгладывать кости вашего дядюшки, не в обиду будь ему сказано, то вам нетрудно, конечно, вообразить, с каким бешеным аппетитом накинулись они на меня… нет, нет, если только вы хотите, чтобы я вошел еще раз в эту реку, то советую вам тянуть меня в воду канатами.
— Да, но ведь должны же мы как-нибудь перебраться на ту сторону; не сидеть же нам тут голышами целую вечность.
Это соображение, видимо, смутило Иоганна: он в недоумении оглянулся вокруг себя и вдруг взор его случайно упал на гигантскую черепаху, которая, выбравшись на берег, спряталась в свой панцирь и теперь покойно лежала на песке. Глаза Иоганна вспыхнули вдохновением.
— Господа, — заговорил он, подбегая к колоссохилесу, — вот наше спасение. Вы видели, что животное это чрезвычайно смирно, — в подтверждение своих слов Иоганн вскочил на щит черепахи, и, сделав два-три шага по этому живому холмику, продолжал, — оно также достаточно велико, чтобы поместить на себе всех нас: я думаю также, что нам удастся заставить его двигаться в желаемом направлении…
— Ах, милый Иоганн, а что вы скажете, если наш лодочник, довезя нас до средины реки, предательски опустится в воду? — смеясь, заметил Бруно.
— Ошибаетесь, — уверенно возражал Иоганн, стоя на своей импровизированной кафедре, —
