– Постой, – обратился я в этот момент к гирамцу, видя некоторые нестыковки. Врать он не может, значит, это просто я что-то упустил. – Ты говоришь, что активный игровой процесс идет всего несколько месяцев. Как же ты тогда достиг триста девяносто второго уровня?
– Мне семь тысяч лет, – невозмутимо ответил Синаки. – Этот уровень я получил незадолго до катастрофы.
– Ясно, – только и смог ответить я. А что еще тут скажешь? Все логично. – И сколько таких как ты на Гираме? Каков максимальный уровень?
– Ты задаешь опасные вопросы, человек с Сол-три, – а вот теперь у моего собеседника нервно забегали глаза, а в голосе проскользнули панические нотки. – Возможно, твоя раса и заслуживает доверие, но вот она……
Черт, опять он про Ана-Тари. А ведь в этот раз он не просто высказал свое отношение, но и уклонился от ответа. Явный сигнал того, что действие сыворотки заканчивается – Синаки не врет, но при этом уже может частично управлять ходом беседы. Неудобно. Придется или вкалывать ему новую дозу, или пытаться договориться уже по-честному.
В этот момент Ана-Тари повернулась к нему и вызывающе посмотрела, сверкнув глазами. Ох, не надо, ящерка. Только не сейчас!
– Когда «Каласкин» сжег ваш мир, – с заметным напряжением сказала она, – я еще даже не родилась. И не мне отвечать за ошибки предков.
Я едва заметно выдохнул. Все-таки она молодец – в ее положении принцессы, пусть младшей, да еще и в бегах, очень сложно сдерживаться. Та же Ана-Эни, уверен, уже открутила бы гирамцу голову за один только косой взгляд в свою сторону.
– Передай ему мои слова, – сказала тем временем ящерка. – Общего чата, напоминаю, по-прежнему нет, он понял только интонации.
Точно, я ведь и забыл, что в чат с Синаки транслируется перевод только моей речи, общение же с остальными он отклонил. Действие сыворотки, судя по сообщению в логах, уже действительно закончилось, но мне почему-то не хочется идти напролом. И это не доброта, от этого недостатка я, к счастью, уже избавился, это просто уверенность в том, что мы и так добьемся своего.
– Синаки, – обратился я к своему собеседнику, когда продублировал сообщение Ана-Тари, – доверься нам. Не все альдноа чудовища, какими ты их считаешь. И… времена изменились. Прими приглашение в отряд.
– Хорошо, Александор, – подумав, согласился гирамец. – Я готов рискнуть, но взамен я хочу попросить снять с меня блокировку. Думаю, это будет справедливо.
– Опасно, – предупредил меня Шази, а ящерка едва заметно покачала головой.
– Мы освобождаем тебя, – взвесив все за и против, начал я, – но взамен ты предоставляешь нам всю необходимую информацию и помогаешь найти путь к лекарству. Договор?
– Договор, – на удивление легко согласился гирамец.
Синаки Бон Ратами принял приглашение в отряд
Ана-Тари тяжело вздохнула, но все же деактивировала блокиратор, и гирамец поднял вверх правую руку с раскрытой ладонью – знак мира, не изменившийся за тысячелетия. Он встал, разминая затекшие конечности, а затем с опаской занял одно из мест в середине салона гондолы.
– Нас, оставшихся в живых с тех времен, осталось немного, – сообщил Синаки. – Всего двадцать пять. Самый высокий уровень – четыреста восьмой. Мы долго молчали о своем игровом прошлом, но неудача первой экспедиции заставила нас раскрыться.
В итоге, продолжал говорить рыбочеловек, было принято решение штурмовать виртуальный ареал планеты в поисках спасения тех, кто провалился в забытье. Таких к тому времени было сто сорок, а если говорить про текущий момент, то в общей сложности уже свыше двухсот. Нам кажется, что немного, но для практически вымершей Гирамы каждая жизнь была на счету. И вот недели поисков привели местных игроков в Ками, затем, как и нас, в сторону Амангири. Я было подумал, что у местных должна была быть фора, но мой собеседник отрицательно покачал головой: в Джи все города были не просто переименованы, а полностью переработаны разумом Игры, превратившись во что-то совершенно незнакомое даже для тех, кто помнил старые времена. Поэтому в поисках мы все были примерно на равных. И вот один из отрядов наткнулся на Ии-Нако – единственное существо в виртуальном пространстве Гирамы, которое не было поражено болезнью. Кто-то предположил, что победа над ним даст долгожданное лекарство, и поэтому все силы были брошены на оказавшегося мифическим монстра.
Сражение, пояснил Синаки, идет уже неделю, пробуются все имеющиеся средства, но тщетно. Игроки лишь теряют уровни, ничего не добиваясь, поэтому сегодня был организован постепенный отход. Однако многие просто-напросто застряли в непосредственной близости от монстра, и несколько элитных отрядов, в числе одного из которых и был наш новый знакомый, предприняли отчаянную попытку отбить несчастных, дав им возможность отойти на безопасное расстояние. Именно этот момент мы и застали.
– Значит, дальше вы так и не пробились? – уточнил я.
– Увы, это было нашей ошибкой, – покачал головой Синаки. Он по-прежнему говорил на родном языке, а перевод транслировался уже в общий командный чат. – Мы бросили все имеющиеся силы на Ии-Нако, попавшись на его маскировку, и завязли в борьбе с ним. Многие потеряли уровни, и общие силы теперь находятся в упадке.
Гирамец вновь крутанул глазами и что-то очень эмоционально высказал, поставив лингвоанализатор в тупик. Видимо, это было какое-то очень витиеватое местное ругательство, так что я не стал переспрашивать. Вместо этого я решил обратить внимание на то, что меня (и, уверен, всех остальных) действительно волновало.
– Синаки, вы вступали в контакт с другими игроками? – уточнил я. – С теми, кто пришел из других ареалов?
– Нет, – покачал головой гирамец. – На общем совете было принято решение игнорировать чужаков.
– А с вами кто-то пытался заговорить? – здесь явно что-то не так, я прямо чувствую. – Выходили на связь? Звали в отряды?
Уже судя по тому, как Синаки помрачнел, можно было сделать определенные выводы. Но он принялся рассказывать, и мы окончательно убедились, что дело худо. Чужаки на Гираме появились буквально сразу
