Как оказалось, ларчик просто открывался. Разместить на отдых на тесных галерах такое количество народу не представлялось возможным. Поэтому на ночь суда приставали к берегу, и команда располагалась на отдых на берегу. Командир отряда полковник Линд много слышал о коварстве псковских лешаков, вот и решил, что лучшей защитой будет правильно обустроенный лагерь. Ну и в случае неожиданной атаки русских можно сдержать первый натиск и организовать отход к галерам.
– Эх. Был бы у нас греческий огонь, так пустили бы им красного петуха, – как всегда, жизнерадостно высказался Киря.
– Угу. Пустили бы, – несогласно качая головой, возразил Александр. – Боярин велел, чтобы пароход с Овечкиным на борту был в Пскове самое позднее к сегодняшнему вечеру. Так что нет у нас времени на ночные вылазки. Встречаем «Окуня» и прорываемся.
Пароход подошел примерно через час. Александр лично сопроводил артиллерийского поручика на предполагаемую позицию для его пушек. И тот выбором остался доволен. Еще и заверил, что обстрел редута с этой возвышенности будет достаточно эффективен.
Оставался вопрос с открытой позицией на поросшей травой вершине холма. Но Найденов решил ничего не выдумывать, а просто вывести орудия с противоположного ската, изготовить их и начать обстрел. На все про все у него должно было уйти не больше трети минуты. Сомнительно, чтобы шведы успели предпринять хоть что-то.
Пришлось помучиться с выводом орудий на позицию. Дело в том, что их в буквальном смысле этого слова выносили на руках. Уж больно неудобное место для высадки. Да и дальше были вынуждены отказаться от лошадей. Одно радовало: с погрузкой трудностей не будет. Обратный скат холма спускается прямиком к воде, и есть возможность бросить сходни прямо на берег. У этого места только один недостаток: оно в пределах видимости шведского редута.
– Значит, так, братцы, – оглядев командиров орудий и наводчиков, начал ставить задачу поручик. – Как только выкатываем орудия, первое тут же начинает палить по пушкам на бруствере. Надо бы их вывести из строя. Второе берет на прицел галеры. Никодим, целься под основание грот-мачты.
– Чего? – не понял парень.
– Что такое мачта, знаешь?
– Ну так, – даже обиделся наводчик второго орудия.
– Под основание той, что вторая от носа. Мне казачки рассказывали, там под палубой находится корабельный пороховой погреб.
– Ага. Понял. Сделаю, даже не сомневайся, господин поручик.
– Я очень на это надеюсь. Потому что чем больше снарядов ты израсходуешь на галеры, тем меньше мы выпустим по редуту. А там народу около тысячи. И самое лучшее, что мы можем сделать, пока не проскочим мимо них, – это наладить их в бега. А там уж боярин с ними разберется. Ладно о том. Коли ясно, давайте к пушкам. Уж десять, а нам еще к ночи нужно в Псков поспеть.
Орудия, появившиеся на вершине холма, для шведов, несомненно, оказались полной неожиданностью. А уж какой фурор произвела бомбардировка, так это и вовсе не передать словами. Первыми же несколькими выстрелами удалось сбить одно из орудий на валу и подорвать крюйт-камеру галеры.
Причем подорвавшееся судно прихватило с собой и еще одно. Бог весть, что там было с повреждениями, но галеру опрокинуло на борт, да так, что вновь в вертикальное положение она так и не вернулась. Вторую галеру также удалось подорвать. На это потребовалось три выстрела.
Полубатарея расстреляла всю сотню снарядов, нанеся противнику значительные потери. Они, конечно, могли быть и куда больше, если бы шведы не предпочли покинуть редут.
Но грех жаловаться. Две галеры уничтожены, третья серьезно повреждена и уж точно не годится даже для артиллерийской стрельбы. Пушки на валу либо разбиты, либо опрокинуты. Гарнизон редута рассеян. Путь по реке свободен. А сверх этого им и не надо.
– Саня, ты своим строго накажи, чтобы не лютовали. Сам под нож ложись, но каждого, слышишь, каждого должно спеленать, да так, чтобы он, паразит такой, и сам себе вреда не причинил. И не забывайте про отвороты рубах и кафтанов. Лучше вообще срывать одежду и оставлять голыми. Чай, лето, не померзнут, – постукивая по бумаге с начерченным планом усадьбы боярина Борятского, требовательным тоном закончил Кузьма.
Ну вообще-то план захвата был полностью разработан Федором Сбруевым, командовавшим десятком силовиков.
Тот присутствовал тут же, не без ухмылки поглядывая на Редькина, которому предстояло участвовать в несвойственной лешакам операции. И с неподдельной радостью – на Кузьму Платоновича, которого искренне почитал и уважал. Признаться, когда увидел его входящим на ночное подворье усадьбы Карпова, даже подумал о нечистой.
Ну да. А где же еще располагаться службе безопасности, как не в усадьбе Ивана. Это же не государственная структура, а его личная. Пусть и пробавляется в основном интересами Псковской земли. Но тут уж ничего не поделаешь, коли боярин себя накрепко связал с Псковом.
– Да помню я все, Кузьма Платонович, – заверил Редькин.
– Это ты молодец, что помнишь. Да только на той дороге со своими молодцами умудрился положить обоих лиц начальствующих, – не без язвинки заметил начальник службы безопасности.
– Ну так там был бой.
– Бойню вы там учинили, а не бой. А здесь мне живые нужны. Все до единого. И чтобы без шума.
– Да ладно тебе, Кузьма Платонович. А кто брал подворье купца Жилина в Новгороде? Не мы ли?
– Эка вспомнил. Так из твоего десятка там только ты и был-то. А речь сейчас о твоих леших. Уяснил?
– Уяснил.
– Вот иди теперь и втолкуй это им в головы.
– Слушаюсь.
Овечкин специально настоял на том, чтобы с ним в Псков отправился десяток Александра. Им не впервой работать вместе, что немаловажно, учитывая специфику задания. Силы же подразделения службы безопасности оказались изрядно подорваны западней, устроенной Борятским. Хм. Вернее, иезуитами. Боярин, конечно, умен, не отнять, да только на такую операцию его талантов все же недостанет.
Девятнадцать матерых, испытанных бойцов – это немало. Но даже несмотря на десяток лешаков, дело не из простых. На подворье боярина народу изрядно. Одних мужиков не меньше двух дюжин. Бабы, дети, старики. Никого нельзя упустить. Ни одного человека. А ведь среди них наверняка имеются знатные вои. Кто-то же расправился с десятком безопасников в ночь пленения Кузьмы.
– Ну что, Саня, нагнал на тебя страху старик? – когда они вышли из кабинета Овечкина, ухмыльнулся Федор.
– Да уж нагнал. Набирали бы себе народ и не дергали нас. Нам, чай, и в поле дел за глаза.
– Забыл, как нас побили весной-то? Вас, лешаков, вот так просто не подготовишь, а нас и подавно.
– Хочешь сказать, что мы вам уступим?
– Ты сам все сказал. Ваше место – в поле ворогу кровь пускать, а в нашем деле главное – изловить и спеленать. Ладно, зови парочку своих парней и идем со мной.
– Куда?
– Вооружать вас буду.
– Да мы вроде не
