Глава 11
Разбитые, но непобежденные
Свист дудки комита[23]. Барабан, отбивавший ритм, умолк, и весла замерли, поднятые над водой. Новый свист, и гребцы начали табанить[24]. Галера резко сбавила ход и наконец легла в дрейф в непосредственной близости от баркаса с тремя рыбаками на борту.
Если судить по внешности, то они были родственниками. Хм. Ну или скорее все же отец вышел в море со своими сыновьями. Старшему мужчине на вид лет сорок, парням около двадцати и восемнадцати. Возможно, они уже успели сделать родителя дедом, но внукам, ясное дело, рановато выходить в море.
– Эй, рыбак, я смотрю, у тебя сегодня хороший улов, – подойдя к фальшборту, произнес один из моряков.
– Хвала Господу, герре офицер, – отозвался старший из рыбаков, взглянув на мундир говорившего.
Ему и впрямь грех жаловаться. Отделенный перегородками грузовой отсек баркаса был полон рыбы. Не сказать, что это великое богатство. Но тем не менее сегодняшний день принесет в их дом какой-никакой, а прибыток.
– Подплывайте к впускному проходу, – указывая в сторону кормы, распорядился офицер.
На галере в кормовой части таковых два, с левого и правого бортов. Представляют собой постоянные трапы, висящие над водой. Подходить к судну, ощетинившемуся десятками весел с борта, все же несколько неудобно. Вот и устроили проходы там. По ним сразу же попадаешь на ют. На парусниках это скорее шканцы, потому что именно здесь располагается штурвал и несет службу вахтенный офицер. Но между галерами и парусниками хватает отличий.
– Как тебя зовут, рыбак? – обратился к поднявшемуся на борт мужчине офицер.
Н-да. Какой-то неприметный, блеклый, невысокий, щуплый и вообще весь из себя средненький. Вроде манера держаться, речь, походка и жесты указывают на дворянское происхождение. Но вот так пройдешь мимо и не запомнишь. Самый обычный дворянчик, каких много.
– Хенрик Манссон, герре лейтенант, – ответил рыбак, рассмотрев на горжете знаки различия офицера[25].
– Откуда ты?
– Наша деревушка стоит на Апсё, герре.
– А рыбой торгуешь в Карлскруне?
– Так, герре.
– Значит, местные воды знаешь хорошо?
– Конечно, герре, – не понимая, к чему клонит офицер, продолжал отвечать рыбак.
При этом он все же осмелился осмотреться. Гребцы, как им и положено, находились на своих скамьях. Однако все они были в синих мундирах. Получается, солдаты. Ну да ничего удивительного. В Карлскруне, главной морской базе Швеции, каких только слухов не ходит. Поговаривают, король приказал тайно выстроить целый галерный флот, чтобы поквитаться с псковичами. И на ту флотилию гребцами определили всех каторжан. А откуда взять такое количество осужденных? Вот и начали набирать в команды галер солдат.
Так что с солдатами, сидящими на гребных банках, все ясно. Как и с самой галерой в этих водах. Военный вблизи главной военно-морской базы – это нормально. Но вот то, что с ним беседует только этот офицер, очень даже странно. Манссон, конечно, понимает, что не всякий капитан станет разговаривать с простым рыбаком. Но здесь вообще не слышно голосов. Свист ветра, скрип такелажа, стук дерева, лязг металла – и ни единого слова или шепота. А там, где собирается не одна сотня человек, так не бывает!
– Это хорошо, что ты знаешь здешние воды, – произнес лейтенант и тут же подал знак стоявшим в сторонке троим солдатам.
Те все так же молча направились к проходу и спустились в баркас. А вскоре остававшиеся там парни были отконвоированы на палубу и заняли место подле старшего.
– Сыновья? – кивая в их сторону, все же уточнил офицер.
– Так, герре, – подтвердил глава семейства, осознавая, что попал во что-то дурное.
– Вот и замечательно. Сегодня счастливый день для твоего семейства, Хенрик. Мы покупаем весь твой улов. Свежая рыбка нам совсем не помешает. И получишь ты за нее тридцать риксдалеров[26].
– Столько не стоит не то что моя рыба, но и все мое имущество, – силясь понять, какую судьбу уготовил Господь ему и сыновьям, произнес мужчина.
– Но столько стоит твоя услуга, Хенрик.
– И что я должен сделать?
– Отвести нашу галеру к неприметному островку с укрытой от посторонних взоров стоянкой. А потом скрытно проведешь две наших лодки в Карлскруну и обратно. Получишь плату, вернешься домой и забудешь о нашей встрече. Как видишь, все просто.
– Очень похоже на тридцать сребреников. За такое можно и головы лишиться, – набравшись смелости, все же произнес рыбак.
– Можно, разумеется, – не стал отрицать лейтенант. – Но выбора у тебя нет. Либо ты нам помогаешь, получаешь награду и молчишь о том до конца дней своих, либо вы все умрете прямо сейчас, а мы найдем кого-нибудь другого. Ну и вашу рыбу заберем просто так. Выбирай, Хенрик.
Манссон переглянулся с сыновьями и тяжко вздохнул. Кто бы сомневался в его решении. Мало найдется способных поступить иначе при таком-то раскладе. Неизвестно, сдержат ли свое обещание эти люди в плане оплаты и свободы. Но в том, что в случае отказа лишат жизни и единственный шанс остаться в живых – это помочь им, сомнений никаких.
Примерно через час интенсивной гребли рыбак привел галеру в бухту, окруженную скалами. Вход в нее был с изгибом, и уже с расстояния в полверсты не понять, что тут есть укромная стоянка. Со стороны моря видна одна сплошная гряда скал. Но места здесь едва хватало на одну-единственную галеру. Пришлось работать веслами враздрай, чтобы развернуть корабль носом к выходу. Ну и перекрыть его орудиями, понятное дело. Мало ли кого принесет.
Выставили посты. И пока ждали темноты, солдаты рассредоточились по скалистому берегу. Если не разбредаться, то можно разместиться с относительным удобством. Ну и скрываться теперь уже незачем, а потому меж скал полилась русская речь. Шутки, прибаутки, залихватский свист и раскатистый хохот.
На каменной площадке появились треноги с котлами. Очень уж захотелось наваристой ухи. Ну и запеченной рыбки. А то как же, грех ведь не воспользоваться, коли такой улов привалил. Разумеется, горячим их никто и не думал обделять. На камбузе установлены большие котлы, так что и щи, и каша, и сбитень – все это есть. Но та пища казенная, кашеваром на всех разом сготовленная. Сейчас же служилые кто во что горазд стараются.
Атаман Демин оглядывал представшую картину, довольно щерясь, как матерый волкодав, взирающий на щенков. Хотя тут были даже те, что годились ему в отцы. Но то по возрасту. А вот опытом, воинской сноровкой и знанием морского дела с ним мало кто мог встать вровень. Хм. Да, пожалуй, и никто. Атаману положено быть первым во всем, вот он и соответствует. Даже премудрость световой сигнализации постиг. Да так, что заткнет за пояс весь этот молодняк из сигнальщиков.
Только корабельную машину не удалось осилить. Да и то если она не станет кочевряжиться, ему вполне по плечу запустить ее и пойти под парами. Но ведь с машиной той не все так просто. Вот возьмет упрется,
