Уэс поднял мой подбородок и заглянул в глаза.
– Я думаю, что когда любишь, всегда хорошо. Это же проявление наших чувств. Быть вместе, соединяться физически и духовно в единое целое – вот что важно.
Я улыбнулась, подвинулась и завладела его губами в медленном глубоком поцелуе.
– Я хочу, чтобы так было всегда. – Я сказала это как обещание, ведь я была готова на что угодно, чтобы сохранить то, что между нами.
Руки Уэса перебирали мои волосы.
– Детка, мы всегда будем любить друг друга. Через год, через десять лет, даже через пятьдесят. Ты моя вторая половинка. Нас ничто не разлучит. Через несколько недель ты станешь моей официально, но ничто не изменится. Ты уже моя. – Он указал на сердце.
Я слушала его тихие признания, его слова о любви и нашем будущем, и у меня на глазах выступили слезы.
– Да, не изменит. Я твоя. Навсегда, – пробормотала я в его грудь и подумала о будущем. Мы мало что обсуждали, если не считать переезд в его дом в Малибу и мою работу у доктора Хоффмана. Я взволнованно спросила: – Каким ты видишь наше будущее, Уэс?
Совместная жизнь – это то, что пары обсуждают, перед тем как решают пожениться. А через две недели пути назад не будет. Не то чтобы я струсила или что-то в этом роде. Я знала, что моя судьба – быть рядом с ним, но в каком качестве? Жены, понятное дело. Наверное, друга, а что еще он видит на горизонте?
Уэс хмыкнул.
– Ты спрашиваешь, какой я вижу нашу жизнь через пять лет? Как в университете, когда ты составляешь планы на пятилетку?
Я нахмурилась.
– Я не училась в университете, так что не знаю. Но да, что-то вроде того. Чего ты ждешь от нашего будущего и от меня?
Его руки сомкнулись вокруг меня еще крепче, и он прижал меня к себе еще сильнее, окутывая своим теплом. Просто сказка. Его грудь – самое прекрасное место на Земле.
– Ну, я бы сказал, что в следующем году тебя ждет большой успех у доктора Хоффмана. Больше, чем ты думаешь. – Я подняла голову и увидела по его лицу, что он действительно так считает. – Я серьезно. Думаю, публике ты пришлась по душе, и топ-менеджмент в «Сенчури» уже понимает, какой бриллиант им достался. Они захотят использовать тебя по полной. И нам придется принимать это во внимание.
Я снова легла на его грудь.
– Я с нетерпением жду, когда мы начнем вести обычную жизнь супружеской пары. Устраивать барбекю летом, приглашать друзей, вместе готовить еду, кататься на серфе… – Он широко улыбнулся, а я провела губами по его твердому соску. – Ты будешь работать, а я… пока не знаю, чем займусь. – Он вздохнул.
Не глядя на него, я задала вопрос на миллион, вернее, на много миллионов, который висел между нами с момента его возвращения из Индонезии.
– А как насчет фильма?
Его пальцы напряглись, но не причинили мне боль. Я поняла, что это мучительный вопрос.
Я почувствовала, как он шевелится, и услышала, как он вертит головой на подушке.
– Сложное дело. С одной стороны, это вопрос уважения к погибшим. Люди лишились жизней, создавая это кино. Не выпустить его в прокат – это неуважение. На деньги, которые можно заработать на этом фильме, их семьи могут жить долго, очень долго. Я знаю, что у многих из них были дети. Конечно, все они имели страховку, и в договоре есть пункты, предусматривающие выплаты в случае гибели во время выполнения работы, но деньги не заменят любимого человека. – Уэс втянул воздух сквозь зубы, и его голос дрогнул. – Мы их не забудем. Я их не забуду.
Я взглянула вверх и увидела слезу на щеке. Подвинулась, перекинула ногу через него и легла сверху, взяла его лицо в руки. Поцелуями осушила щеки, надеясь, что могу облегчить его боль и тяжелую ношу.
– Хочешь знать мое мнение? – спросила я. Человек вроде Уэса не нуждается в непрошеных советах. Если он хочет, я скажу, но я не стану навешивать на него дополнительную тяжесть.
Он прочистил горло.
– Да.
– Закончи фильм, если можешь. Прибыль, и свою в том числе, пожертвуй семьям или организуй фонд, помогающий людям. Я думаю, что часть проблемы заключается в том, что ты не хочешь заработать на том, что стало причиной их гибели, верно?
Уэс закрыл глаза, и в уголках проступили слезы. Он торопливо кивнул.
– Ну тогда сделай так, чтобы их смерть была не напрасной.
Он тяжело задышал, грудь вздымалась и опускалась. Я видела, что ему трудно. Тем не менее он не оттолкнул меня и не попытался сразу же заняться сексом, чтобы отвлечься, – это хороший знак. Он на пути к выздоровлению.
– Мне нравится эта мысль. Организовать фонд или пожертвовать деньги на благотворительность, на что-то важное. Я поговорю с режиссером и спонсорами. Посмотрим, что они думают. Никто не ждет, что я подниму эту тему, и, откровенно говоря, я даже не знаю, как начать.
Я улыбнулась и провела кончиками пальцев по его губам.
– Спрятаться и пережить все это внутри себя – не ошибка. Но прятаться вечно и не ценить утраченное – вот ошибка. Думаю, ты знаешь, что делать.
Уэс кивнул и положил ладонь мне на щеку.
– Ты мой свет во мраке. Ты же это знаешь, да?
Я положила ладонь поверх его руки.
– Я буду светить тебе всегда, каждый день.
– Этот свет ведет обратно к тебе, Миа, – тихо и нежно произнес он.
– Всегда. А теперь скажи мне вот что. Чем ты хочешь заняться, после того как закончишь с фильмом? Ты вернешься к работе?
Он покачал головой.
– Нет. Во всяком случае, не сразу. Я собираюсь заняться тем, что мне знакомо и что приносит мне удовольствие.
– Будешь писать? – с надеждой улыбнулась я.
Его зеленые глаза засияли.
– Писать. У меня есть кое-какие идеи. Не связанные с войной и раздором.
Я уткнулась головой ему под подбородок.
– Правда? Какие же?
– История о девушке. – Он провел руками по моей спине и положил ладони на попу.
– Что за девушка?
– Красивая. У нее тело, о котором мужчины могут только мечтать. И золотое сердце.
– Гм-м. И?
Пальцы Уэса скользили по моему позвоночнику вверх и вниз легко, как перышко.
– Она начинает работать в эскорте.
Я ухмыльнулась.
– И что дальше?
– Встречается с кучей мужчин, – хрипло сказал он. Эта часть истории ему явно не нравилась.
Я рассмеялась ему в шею.
– Встречается?
– М-м… Но нравится ей только один. Видишь ли, это была любовь с первого взгляда.
– Правда? Скорее, с первого раза, – предположила я, но он не согласился. Сжал ягодицы. Я почувствовала, как он твердеет подо мной.
– Нет. Видишь ли, это особенная женщина. Не только красивая, волнующая, с золотым сердцем. У нее есть дар.
– Какой дар? – с любопытством спросила я.
– Дар любви. Если она отдаст
