– Ба! Святой отец! Да это ж у них главный! Ребята, ату храмовых крыс! – закричал Хитрый Лис, сжимая лиловый плащ под горлом противника.
«Святой» отец не остался в долгу, лихо применил контрприём.
Вскоре уже трудно было понять, кто кому больше «двинул», и кто кому больше должен. Потасовка между лиловыми капюшонами и ватагой в карнавальных костюмах приняла массовый характер. Посетители «аквадоски» расселись на высоких стульях у стойки бара и с интересом «болели».
– Славно ребята отдыхают, – меланхолично кивнул один зритель соседу, отхлебнув эль.
– Умеют люди веселиться! – азартно согласился сосед.
– Поможем? – меланхолично спросил первый «болельщик».
– Радикулит мешает. Поясница что-то ноет после работы. Рад бы. Однако каждому – своё. А ты как?
– Ясное дело, надо помочь ребятам. Допью порцию, присоединюсь. Ну, будем здоровы, – они чокнулись кружками с элем.
Маленький круглый человечек сновал меж дерущихся, слушал реплики, всматривался в лица храмовников и бубнил:
– Высокий мужчина, широкоплечий, лицо квадратное. Возраст двадцать шесть – двадцать восемь лет. Особые приметы: левая бровь со шрамом, на тыльной стороне левой кисти – татуировка в виде двух солнц со змеёй. Следующий борец – среднего роста с мясистыми губами…
Из кухни вышел хозяин «Морского дракончика». Музыканты от всей души наяривали задорную народную плясовую.
– Давно веселятся? – хладнокровно поинтересовался хозяин у бармена.
– С полчаса будет. Вызвать полицию или как? – бармен протирал стаканы снежно чистым полотенцем и внимательно просматривал их на свет.
– Как-как? Кто ж знает, как? Ба, кого я вижу! Отец Менкаухор-ра никак? Вот святой отец даёт! Однако следует их утихомирить.
Он подошёл к дерущимся. Часть людей из обеих команд, окончательно сбросив эмоциональный заряд, попритихла, сидя за столиками. Коломбина делала перевязку Серому Адьягу лиловым куском ткани, победно оторванным от плаща храмовника. Храбрый Заяц и Арлекин держались стойко.
– Отец Менкаухор-ра, ваше святейшество, не изволите прекратить хулиганить? Я боюсь понести убытки и вынужден вызвать полицию.
– Полиция? – переспросил разгорячённый святой отец с расплывающимся фингалом под левым глазом.
– Полицию? Не надо, – он обратился к храмовникам. – Братья! Довольно! Быстро сваливаем отсюда, полиция!
Драка затихла. Лиловые капюшоны дружно подхватили раненых под мышки и волоком вытащили их из столовой «Морской дракончик» на улицу. Круглый человечек в клетчатом пиджаке выскользнул следом за ними.
Оставшаяся городская молодёжь дружно расселась за столиками, «зализывая» раны.
– Да здравствует наша славная молодёжь! – азартно крикнул зритель у стойки бара. – Ура!
– Ура-а! – подхватили остальные неформальные «болельщики».
– Да здравствует Тройное Полнолуние! Ура! – крикнул хозяин и удалился на кухню.
– Ура! – раздалось за спиной.
Дверь «Морского дракончика» с силой распахнулась в тот момент, когда все посетители, тихо и мирно беседуя, пили горячий душистый эль за столиками «аквадоски» и закусывали жареными креветками.
– Стоять! Ни с места! Руки вверх – это полиция! – и в ночное заведение ввалилась группа подвыпивших блюстителей порядка…
Глава 18
Волк в овечьей шубке
Леди Гаафа Олдама быстро прошла в личный кабинет на сто тридцать шестом этаже в резиденции Белого Дома в Миртосполисе. Фракция «Белая Медведица» одержала оглушительную победу на последних выборах, значительно опередив соперников из фракции «Триада». Вся её команда оперативно переехала в столицу из Гелиополя и поселилась в президентском районе в шикарных элитных небоскрёбах. Секретарь, молодая девица из низов с длинной пушистой косой, непонятно как пробившаяся наверх, занесла целую стопку свежей прессы.
– Уважаемая леди Гаафа Олдама, мятный чай с лимоном, кофе?
– Присядьте, милочка. Напомните ваше имя, дорогая?
– Альфия Рокси, леди Гаафа.
– Я запишу в блокнот, не возражаете? Какое у нас сегодня расписание, дорогая Рокси?
– Сегодня пять пунктов. В десять ноль-ноль запланировано утреннее заседание в президентской гостиной и отчёт леди Эвелины Эннафы. Через час состоится торжественное открытие редакции журнала «Голубая звезда Атлантиды». Речь подготовлена Адельфиной Арон на двух страницах, вот она. В полдень вас ждёт совместный обед с представителями министерства образования и культуры. В четырнадцать тридцать – встреча с тайным агентом по кличке «Толстяк» в музее исторической живописи. В девятнадцать часов – посещение премьеры оперы «Любовь пастушки» в Государственном Театре Атлантиды. Билеты в ложу присланы директором театра согласно поданному списку.
– Рокси, будьте добры, крепкий чёрный кофе с лимоном, горячие бутерброды и тридцать минут тишины.
– Сию минуту, леди Гаафа, – она удалилась тихо, словно мышка, неслышно ступая мягкими туфлями по ковровой дорожке.
«Надо навести справки об этой миловидной крошке», – подумала леди Гаафа Олдама, так как отсутствие в личной картотеке должного досье настораживало.
Она сняла трубку телефона, набрала номер специальной информационной службы Парламента.
– Говорит Гаафа Олдама. Леди Дафния? Вы не желаете составить мне компанию выпить по чашке кофе?
– С удовольствием, леди Гаафа. Я подозреваю, вы интересуетесь вашей новенькой секретаршей? Мне стоит захватить её личное дело?
– Я с нетерпением жду вас… на кофе, – опасаясь прослушивания телефонной линии, лаконично ответила леди Гаафа Олдама.
Секретарь Альфия Рокси ухмыльнулась и выключила подслушивающий микрофончик на лацкане жакета, мимолётно подумав: «От греха подальше! Леди Дафния наверняка сможет распознать включенную аппаратуру». Она разложила завтрак для леди президента на поднос, нажала кнопку селектора:
– Леди Гаафа, ваш кофе?
– Дорогая Рокси, поставьте ещё один прибор, будьте добры!
– Хорошо, уже несу, непременно.
Она открыла дверь кабинета и внесла поднос с дымящимся кофе. Следом вошла леди Дафния в строгом сером костюме и с папкой для бумаг подмышкой.
– Спасибо, Рокси. Я просмотрела вашу работу, неплохо. Перепечатайте, пожалуйста, мою речь заново с учётом красных пометок.
– Да, леди Гаафа, – Альфия Рокси вежливо наклонила голову.
При этом ни один завиток, тщательно залакированный крепким фиксатором, не дрогнул в её прическе. Она исподволь взглянула на гостью с папкой:
– Я могу идти?
– Да-да, – ответила хозяйка кабинета.
– Сегодня чудесный день! – обменялись приветствиями обе дамы, многозначительными взглядами проводив девушку, «робкую овечку», до двери.
Девушка гордо подняла голову и невозмутимо удалилась, как бы ненароком кое-как прикрыв двери кабинета в приёмную.
* * *
– Вот интересующее вас досье, леди Олдама, – с вежливым и многозначительным взглядом Дафния передала папку президенту.
Гостья пила горячий тягучий кофе, а Гаафа Олдама тщательно изучала документы. Вроде бы все бумаги в порядке: диплом, допуск к работе со служебной информацией, техника безопасности, медицинское освидетельствование у психоневролога, служебная этика и дресс-код. Что-то неуловимое явно ускользало от внимания, и она никак не могла понять, что же именно её беспокоило.
Леди Гаафа Олдама держала в руках фотографию мужчины, которому на вид можно было дать и сорок пять, и шестьдесят лет. Негустые волнистые волосы обрамляли круглое лицо с едва заметными носогубными складками. Или он часто улыбался, или же много ораторствовал. Гусиные лапки от прищура глаз расходились лучами из-под массивных очков. Узкая полоска усов топорщилась жёсткой щетиной. Этот штришок явно противоречил мягкому характеру причёски.
– Усы этого субъекта кажутся приклеенными, – заметила она. – Странный тип!
Дафния взяла из рук леди Гаафы Оладмы фотокарточку, присмотрелась:
– Возможно, он желает скрыть истинный возраст? Я бы предположила именно это. Чисто психологический приём перед процедурой омоложения.
Она перевернула карточку, на обратной стороне остался серый след
