Я взяла свою чашку, что так и стояла на столике. Надо же, и в этом мире она пригодилась.
— Вот, видишь? Всё есть! Садись со мной.
Амиса сомневалась, но не долго. Махнула рукой, видимо, таким способом усыпив смущение и неловкость, и присоединилась ко мне.
Чай был ароматным, вкусности, как и положено, вкусными, а разговор непринуждённым и беспечным. Мы не касались скользких и неприятных тем. Девушка делилась со мной смешными историями из жизни прислуги, я слушала и, время от времени, тихо хихикала. Надо же, никогда не подумала бы, что и у неё, измученной заложницы положения, есть поводы для веселья.
— Знаешь, если бы ты жила в моём мире, — произнесла я, почему-то чувствуя, что язык слегка заплетается, будто вовсе не чай пила, а что-нибудь крепкое и алкогольное. — Мы непременно стали бы хорошими подругами.
Закончила фразу и подняла палец вверх. Комната качнулась, потом ещё раз. Лицо Амисы расплылось.
— Ну, наконец-то, я уж думала, отвар никогда не подействует, — из голоса девушки пропали дружелюбие и лёгкость.
Плохо понимая, что происходит, с трудом выдавила:
— Ты о чём? Какой отвар?
Амиса гадко расхохоталась и произнесла совсем рядом, будто стояла, склонившись надо мной:
— Ядовитый, который отомстит за моего Эдара.
Словосочетание «моего Эдара» хлестнуло раскалённым жгутом по сердцу. Как это «моего»? Уж не хочет ли она сказать…
— Не веришь? — девушка дёрнула меня за руку. Я смогла рассмотреть её и то на мгновение. Мир вращался, набирал обороты и засасывал куда-то в черноту.
— Я люблю его! Слышишь? И он обещал взять меня в жёны, сделать хозяйкой замка, но явилась ты, и Дакар этот…
— Нет, — прошептала немеющими губами, слыша в ушах бешеный стук собственного сердца.
— Да! — прошипела она. — Да! Да! Да! — повторила, будто в историке.
Толкнула на кровать, и я кулем безвольно свалилась на покрывало.
— Теперь его нет, защитить тебя некому, и ты умрёшь за то, что появилась на моём пути.
Хотелось сказать очень многое. А в первую очередь самой понять, где именно я стояла на её пути? Ведь Эдар явно не в моём вкусе и он вовсе не вызывает желание биться за его внимание. О чём она говорит? Это какая-то чушь!
— Ещё бы пару месяцев, и Эдар сделал бы мне предложение. Я столько вытерпела ради этого, но нет, нужно было обязательно всё испортить…
Она бормотала слова тихо, словно в бреду, при этом укладывая меня на подушку и накрывая одеялом прямо поверх одежды. Я не чувствовала своего тела, оно не принадлежало мне. Даже дыхание, несмотря на бьющийся внутри страх, замедлялось.
— Яд лишит тебя возможности дышать, — девушка склонилась к моему лицу, но я её не видела. Перед глазами опустился тёмный занавес. — Ещё несколько минут, и ты умрёшь. Это будет даже не больно, почти…
Смех, подобный яду, что сейчас плескался в моей крови, разнёсся по комнате. Потом и звуки исчезли. Остался лишь шум, нарастающий с каждым мгновением всё больше и больше, пока боль — жуткая и невыносимая — не вспорола тело от головы до кончиков пальцев. И жизнь, необходимая и желанная, оборвалась, так и не подарив мне счастья.
Глава 17
Дакар
Мальчишка заигрался. Определённо точно — заигрался. Возомнил себя великим комбинатором и даже не подозревает, что его интриги давно перестали быть тайной. Продолжает носить маски и выставлять себя так, будто он единственный, кто понимает происходящее.
На его беду — не единственный. И виной тому не ошибка или неудачно подобранные поступки для его роли, а… Ингария. Именно та, кого Дакар ненавидел всей душой — за изуродованное прошлое, своё и брата. За искалеченную жизнь отца и его преждевременную кончину, за глухую ревность матери, которая со временем превратила милую женщину в чудовище. За всё, что успел пережить со своего дня рождения до настоящего времени. Если кто-нибудь сказал бы Дакару, что именно эта ведьма откроет ему глаза и спасёт от неминуемой смерти, он плюнул бы тому в лицо. Да и ударил бы, пожалуй. А сейчас…
Глупо отпираться от того, что произошло.
Он ведь умер, там, на дороге, среди леса. Нападавшие не собирались церемониться и всадили в него три стрелы. Для надёжности, чтобы он уж точно отправился к богам и прекратил топтать эту землю. Но пришла она. Исхудавшая, осунувшаяся, страшная. Несмотря на то, что себя прошлую она напоминала лишь отдалённо, он сразу узнал её.
— Не рычи, — дряблая кожа на лице натянулась от улыбки.
Рычал неосознанно, скорее рефлекторно. Дакар удивлённо осмотрелся. Болото, трухлявые коряги и туман. А ещё сыростью пахнет и гнилью, так что он скривился.
— Где я? — первое, что спросил.
Ему не было страшно, во всяком случае, не за себя — за глупую девчонку, что ослушалась и вернулась. Он бы справился. А если и нет, то, умирая, знал бы, что она жива. Но куда там, вернулась и застыла статуей, пока один из наёмников шёл к ней.
— Умер, — просто бросила ведьма, пожав острыми плечами.
Он хмыкнул. Опустился на самое ближнее бревно и рассмеялся. Вот так просто — умер. Ведь он думал, что жизнь только начинается. Глупец, не иначе.
— А Лиза? — смех резко оборвался.
Имя, настоящее, а не то, каким продолжал называть её, лишь бы оградить ото всех. В частности от брата, который всегда был не таким, как все, одним из них — из отступников.
— Она моя дочь, — Ингария поджала бескровные губы, встретив его обескураженный взгляд зелёными блестящими глазами, в которых горела решимость.
— Дочь? — он подскочил с места, ринулся к ней, желая… Сам не зная чего. Задушить? Возможно. Свернуть шею отступнице очень хотелось.
Болотная жижа вдруг разверзлась под ногами, и он ухнул вниз, по пояс увязнув в трясине. Ноги обдало холодом.
— Дочь, — повторила, для верности кивнув головой, — и я спасу твою жизнь только потому, что… — вздохнула нервно и нехотя выдавила:
