Я одна.
Деревья шумят на ветру. Я дрожу от холода. По земле скользят и ползают разные существа, прокладывая свой путь. Звуки ночи меня не пугают.
Нет, то, что меня пугает, – это клетка. У меня больше нет моей песни. Нет отмычек. Нет никого рядом.
Впервые за долгое время мне и вправду очень страшно.
Только когда наступает утро, ко мне кто-то подходит.
Я не узнаю́ этого человека. Он высокий, хотя и не такой, как мой отец. Лысая макушка, темная борода. В левом ухе – пять золотых колец. Одет щегольски, хотя и в разбойничьем стиле. На бедре у него пистолет и меч. Хотя мне представляется, что вряд ли он часто ими пользуется. У него такой вид, будто он состоит из сплошных мышц и сухожилий, но, не будь я в клетке, уверена, я бы с ним справилась.
Он что-то достает из кармана, какой-то шар. А-а, да это же карта. Он подбрасывает ее вверх и лениво ловит. Представление специально для меня.
– Знаешь, кто я? – спрашивает он.
Голос у него именно такой, как я ожидала, – глубокий, низкий, требовательный.
– Меня это должно волновать? – равнодушно спрашиваю я, словно не сижу в клетке. Я горжусь своей интонацией. Она никак не выдает нервное напряжение, которое я ощущаю в животе.
– Меня зовут Вордан Серад.
Я скрываю удивление. Меня похитил третий пиратский лорд, и на этот раз похищение не было спланировано.
Во всяком случае, не мною.
Я пытаюсь изобразить уверенность и спокойствие.
– А ты знаешь, кто я такая? – спрашиваю я в тон Вордану.
– Ты Алоса Каллиган, дочь Бирроника Каллигана, короля пиратов.
– Отлично. Тогда ты понимаешь, как глупо сделал, поступив со мной таким образом.
– Глупо? Вовсе нет. Твой отец думает, что ты у молодого капитана Аллемоса, так что не будет меня искать. Из надежного источника я слышал, что у тебя нет больше сил, которые дает море, так что спасти себя ты не можешь. Я бы сказал, это с твоей стороны глупо не бояться, оказавшись в такой ситуации.
Моя душа проваливается куда-то под землю, во рту пересыхает.
– И что же это за источник?
– Я, – произносит голос у меня за спиной.
Из-за деревьев выходят несколько мужчин. Среди них и Райден, но говорит не он. Нет, на Райдена направлены два пистолета. Они толкают его вперед, ко мне. Почему он не заперт в клетке, как я? У них закончились клетки больших размеров, что ли?
Переведя глаза на говорившего – четвертого из тех, кто вышел на поляну, – я на секунду столбенею.
Это Терис.
Опершись спиной о дерево, он, как всегда, играет вынутой из кармана монетой.
Я качаю головой:
– Предаешь моего отца? Это будет твоя последняя ошибка. Помнишь, что случилось с последним, кто передавал информацию его врагам? Отец связал ему лодыжки и распилил посередине.
Мои слова не впечатляют Териса.
– К счастью для меня, я не предаю твоего отца.
Мое замешательство понятно и без слов.
– Я никогда не был ему предан, – продолжает он.
Осознание этих слов отнимает у меня больше времени, чем могло бы. Но как же символ? Он подал мне знак моего отца. Он четко назвался человеком, который служит династии Каллиганов.
– У меня длинные руки, – поясняет Вордан, возвращая глаз с картой в карман. – Каллиган глуп. Он считает себя неприкосновенным. Не понимает, что многие приближенные только и ждут, чтобы предать его. А главное, предать тебя.
Я поворачиваюсь к Терису:
– Ты был на корабле не для того, чтобы мне помогать?
– Нет, – отвечает он. – Я был послан, чтобы за тобой следить.
– Тогда кто же был человеком отца на борту «Ночного странника»? – спрашиваю я больше у себя самой.
– Это был бедняга Гастол, – отвечает Терис. – К сожалению, ты перерезала ему горло в первый же день, как Драксен захватил твой корабль.
Надо же было так случиться, что один из двоих, которых я убила, был человеком отца! Меня захлестывает чувство вины, хотя я понимаю, что это не только моя ошибка. Отец должен был сказать мне, кто его информатор на борту «Ночного странника». Тогда бы Гастол не погиб, а Терису не удалось меня одурачить. Отец никогда не придает значения таким мелочам. Подумаешь, один из его людей случайно умер! Всегда есть кем его заменить. Но в этом случае легкомыслие может стоить ему карты.
А может, и меня.
И кроме того, я должна была знать, что отец никогда не попросил бы своего информатора мне помогать. Он знает, что мне не нужна нянька. Мне надо было с самого начала догадаться, что Терис мошенничает.
Разозлившись на себя, я возвращаюсь к разговору.
– Зачем ты послал Териса за мной следить? – спрашиваю я Вордана. – Чего ты от меня ждал?
– Ты не знаешь своей ценности, – отвечает Вордан. – Думаешь, Каллиган держит тебя при себе, потому что ты его дочь? Нет, Алоса. Это все из-за твоей силы. Он использует тебя для своей выгоды. Ты для него не более чем орудие. Я знаю все о его тренировках, наказаниях, испытаниях. Знаю, через какие кошмары он заставил тебя пройти. И я пришел, чтобы тебя освободить.
На долю секунды я задумываюсь, откуда он столько обо мне знает. А потом понимаю, что если у него есть свои люди в самых высших, приближенных к моему отцу кругах, то ему будет известно… ну, в общем, все.
– Посадить меня в клетку, похоже, не лучший способ показать, как сильно ты хочешь меня освободить.
– Мои извинения. Это просто мера предосторожности, чтобы я и мои люди были в безопасности, пока сможем все тебе объяснить.
– Вы уже объяснили. Теперь выпустите меня.
Вордан качает своей лысиной.
– Я еще не закончил.
Но я не хочу его слушать. Я хочу выйти из клетки. Сейчас же! Но я молчу, чтобы его не рассердить. Может, песни у меня и не осталось, но я могу читать его эмоции.
Словно мало того, что мне и так несладко – я заперта в клетке без всякой надежды сбежать, – теперь придется еще и вызывать сирену. Опять. Я чувствую в горле какой-то отвратительный вкус. По коже бегут мурашки, но они не имеют отношения к холоду.
Его цвет – красный, самый сложный из всех. Он может означать что угодно – любовь, похоть, ненависть, страсть. Вообще-то, любая очень сильная эмоция кажется мне красной. Как следует постаравшись, я могу сказать, что Вордан чувствует ярко-красное страстное желание. Но желание чего?
Наконец я решаю, что больше всего ему хочется успеха. Он хочет что-то от меня получить. Вот бы только у меня хватило терпения узнать, что же это такое!
– Так продолжай, – собравшись с силами, говорю я.
– Я пришел, чтобы предложить тебе место в моей команде. Я хочу дать тебе свободу поступать как заблагорассудится, но после того, как ты поможешь
