– Мир?
– М-м-м-м?
Им было хорошо и уютно в настоящем моменте, ибо никакого другого у них попросту не было.
– А как получилось вот то наше единение, помнишь?
«Флирт», – хотел пояснить Мор, но почему-то не стал. Как не стал добавлять и то, что скучал по нему.
– Когда ты говорил, что у меня должен почернеть пальчик?
– Угу.
– Это все Белинда, – женщина ласкала взглядом то улицу, то лицу своего угрюмого спутника. – У нее в голове немножко стерлись грани между понятиями «хорошо» и «плохо», и потому мы рядом с ней чуть-чуть объединились тоже.
Мору стало ясно, что этим вечером для «объединения» он пожаловал не в тот мир – нужно было выбирать Черный Лес.
– Так это мы только при ней можем… э-э-э… шутить и веселиться?
– Или с такими, как она.
– Может… позовем ее… жить с нами?
Он никогда не слышал, чтобы Мира так громко и весело хохотала.
– Может, позовем Мастера Шицу?
– Ну, со стариком в доме как-то… кхм… не то.
Они вышли на конечной. И растворились в переулке, ведущем к гаражам.
Глава 7
(Plazma – Brilliant Water)
Третий день походил на первый, как две капли воды: если из глубин леса не приползали твари, которых приходилось рубить, своих подопечных без устали муштровал Бойд. Орал, чтобы они построились «квадратом», «звездой», «цепью» и еще восемью способами – требовал максимальной быстроты и точности. Учил, что делать, если нападают стаей, если налетают пернатые птицы, если окружили кольцом, если подкрались с тыла. Объяснял, как лучше защищаться, если вдруг остались втроем, вдвоем и даже в одиночку, хотя каждый понимал, что в одиночку – смерть. И все же Бойд тратил на это силы. И на каждого он смотрел по-особенному, кроме нее – Белинды: она оставалась для командующего пустым местом.
Лин злилась. Находясь в постоянном напряжении, она пока не научилась копить силы и быстро восстанавливать энергию, а презрительные взгляды Уоррена дополнительно выводили из себя.
Казалось бы – какое ей дело? Ну, не любят ее, ну и плевать.
А почему-то не плевать.
Эти взгляды к ней замечали все, и потому перед обедом ее отволок от костра в сторону Чен. Спросил грозно:
– Ты – смертница, что ли? Босс хорошо относится к наемникам, но плохо к смертникам. Нам тут такая не нужна.
Белинда молча жевала губы. В лес ее теперь, что ли, одну отправит?
Сегодня впервые распогодилось, и хмурый обычно лес расцвел многочисленными золотыми бликами. Даже хвоя пахла иначе – гуще. Казалось, в такой погожий день не может случиться ничего плохого. Но глубины меж стволами всегда были полны неприятных сюрпризов, и об этом никто не забывал.
– А почему он так плохо к смертникам относится?
– Дебилы потому что, – огрызнулся соратник по оружию, – неуправляемые, непредсказуемые, на них нельзя положиться. Ты такая? Такая? Признавайся!
– Не такая! – рыкнула Белинда. – И сдыхать тут не собираюсь.
Шагая обратно к костру, она чувствовала облегчение Чена даже спиной.
Обедали опять невкусной кашей, а после ходили мыть посуду к роднику – единственному самому близкому к лагерю источнику воды. Родник, конечно, никакой – струйка вниз по скользкому камню. Ледяная, кристально чистая.
Она как женщина управилась первой и вернулась туда, где у костра сидел на корточках Бойд – кипятил воду на чай.
На нее по обыкновению не взглянули – коммандос знал всех по шагам.
«И плевать».
Но внутри болезненно царапало неприятное чувство – про нее вновь думали плохо.
«И поделом. Есть ли разница, что думают другие?»
Стараясь отвлечься, она разглядывала лицо начальника – жесткое, битое ветром и постоянными тревогами. Долго рассматривала короткие волосы, в солнечных лучах отливавшие сединой, шрамы над ухом – глубоко, должно быть, порвали, если так зажило. Как это случилось? Чьи когти дотянулись? Наверняка та тварь давно полегла и растворилась в земле…
То и дело менял направление дым от костра, иногда устремлялся на Лин, и тогда она жмурилась.
«К ней относятся плохо, потому что до сих пор считают смертницей».
Надо развенчать миф… А надо ли?
Уоррен был покрыт шрамами, как карта линиями и пунктирами. Многократно поцарапанные и укушенные кем-то руки, отметины на шее, под ухом, белые, так и не заросшие после ран линии в волосах.
Сколько его били, кусали и рвали? Сколько нужно здесь пробыть, чтобы вот так?
– А Вы…
Ее перебили так быстро, будто ожидали, что она заговорит.
– Здесь не «выкают». Думаешь, это выделит тебя из толпы?
Белинда не думала. Она уже знала, что для Бойда, судя по всему, ее ничто и никогда уже не выделит из толпы. Не в этой жизни и не в следующей.
– Сколько… ты… уже здесь?
Нет ответа. Свист выгорающей влаги из поленьев; жадный огонь лакомился сучками потоньше.
– Вы из-за денег здесь?
На этот раз на нее взглянули – Белинда глаз Бойда не разглядела из-за метнувшего в сторону клуба дыма, но взглянули, как ей показалось, снова презрительно.
Черт… Достал!
– Слушайте… Слушай, я не собираюсь больше умирать. Передумала.
– Да что ты?
– Да, и, значит, будешь терпеть меня рядом с собой весь год.
– Заманчиво.
Он язвил такими теплыми словами, что ей отчего-то хотелось в них верить, хоть и понимала, что сарказм и шутка.
– Заманчиво или нет, а деваться тебе некуда. Переставай ждать, что я брошусь в пасть первому попавшемуся монстру и смотреть на меня… так презрительно, будто я волосатая и с клювом.
Уоррен хмыкнул, а после закашлялся – вдохнул дыма. Отодвинул котелок с закипевшей водой в сторону.
– А с чего вдруг передумала? Решила, что некрасиво вот так помирать – сожранной? Или решила, что на безрыбье лучше камни пожрать, чем одной? И приглядела себе кого симпатичного – меня, например?
И он взглянул на нее так, что у Лин екнуло сердце – со смешинкой на дне вечно холодных глаз, с глянувшей сквозь толстый слой пепла искрой.
А после отвернулся и сразу же сделался прежним – серьезным, неприступным.
Когда со спины послышались шаги – вернулись остальные, – Белинда продолжала сидеть с открытым ртом, силясь понять – комндос только что пошутил? Или нет?
До вечера было на удивление спокойно, и это нервировало. Уоррен ждал подвоха – говорил: «Значит, навалятся ночью или рано утром. И много…»
Готовили оружие – командиру верили.
Уже впотьмах Лин отправилась в сторону дороги, чтобы справить нужду и только успела подняться, чтобы застегнуть ширинку, услышала чужие грузные шаги.
К ней приближался Олаф.
Чтобы избежать встречи за кустами, она первая шагнула ему навстречу, выдавая свое местоположение, и тут же спросила, что давно хотела у кого-нибудь спросить:
– Слушай, а Бойд здесь давно?
Ей не ответили. Зато аккуратно оттеснили к ближайшей сосне и принялись тискать:
– Слушай, давай, а? – шумно шептали в ухо. – Уже восемь месяцев без бабы – х№й-то стоит…
– Я тебе его сейчас отрежу, – процедила Лин и пихнула здоровяка в грудь. – И стоять нечему будет.
