Но Кзанол-Гринберг узнал усмешку горестного восхищения, веселую капитуляцию перед превосходящим противником, улыбку проигравшего с достоинством. Вдобавок память тринта позволила ему заглянуть и поглубже. Улыбка Кзанола была коварной, как медный транзистор.
Кзанол клялся четыре раза, каждый раз делая технические ошибки, обесценивающие данное слово. На пятый раз он сдался и принес клятву согласно протоколу.
– Все в порядке, – сказал Кзанол-Гринберг. – Прикажи пилоту доставить нас на Плутон.
– О-о-отлично! Всем развернуть корабли и следовать курсом три, восемьдесят четыре, двадцать один. – Голос человека в ведущем корабле звучал устало и терпеливо. – Не знаю, что тут за игра, но мы можем сыграть в нее не хуже любого новичка.
– Плутон, – сказал кто-то таким тоном, словно воспринял это как личное оскорбление. – Он летит на Плутон!
Старый Курилка Петропулос постучал по микрофону:
– Лью, не следует ли одному из нас остаться и посмотреть, что там с двумя другими кораблями?
– Гм… Хорошо, Курилка, вот ты этим и займись. Сможешь найти нас потом мазером?
– Конечно, босс. А секретность?
– К чертям! Они знают, что мы за ними следим. Сообщишь нам все, что представляет интерес. И выясни, где Гарнер! Если он на свадебном корабле, я должен об этом знать. А лучше свяжись еще и с Вуди, он на шестом корабле, и вели ему идти за Гарнером.
– Разумеется, Плутон. Ты еще не понял?
Уже не в первый раз Кзанол-Гринберг сомневался в достаточной разумности своего прежнего «я». Эти сомнения уже трудно было игнорировать. Он опасался, что Кзанол и сам догадается. Но…
– Нет, – сердито ответил Кзанол.
– Корабль врезался в одну из лун Нептуна, – терпеливо пояснил Кзанол-Гринберг, – с такой силой, что выбил ее с орбиты. Он двигался с почти световой скоростью. Луна набрала столько энергии, что превратилась в планету, но осталась на орбите с большим эксцентриситетом, которая делает ее временами ближе Нептуна[42]. Это и помогло ее заметить.
– А мне сказали, что Плутон прибыл из другой солнечной системы.
– Мне тоже так объясняли. Но это не имеет смысла. Если подобная масса снаружи нырнула бы в нашу систему, то почему снова не улетела по гиперболе обратно? Что могло ее остановить? Я готов рискнуть. Меня беспокоит только одно. Плутон невелик. Не думаешь ли ты, что скафандр могло отбросить взрывом обратно в космос?
– Если так, я убью тебя, – сказал Кзанол.
– Не говори, сам угадаю, – взмолился Гарнер. – Ага, понял. Курилка Петропулос. Ну как твои дела?
– Хуже, чем твоя память. Но это были хорошие двадцать два года. – Курилка стоял за двумя креслами в воздушном шлюзе и ухмылялся отражению двух человек в лобовом экране; ни на что большее места не хватало. – Какого дьявола, Гарнер? Почему ты не повернешься и не пожмешь руку старому приятелю?
– Не могу, Курилка. Один жукоглазый монстр[43], не принимающий отрицательных ответов, запретил нам шевелиться. Может быть, хороший гипнотерапевт сможет вывести нас из этого состояния, но нам придется подождать. Кстати, познакомься с Лероем Андерсоном.
– Привет.
– Теперь дай нам пару сигарет, Курилка, и засунь их в рот с краю, чтобы мы могли говорить. Ваши ребята гонятся за Гринбергом и жукоглазым?
– Да. – Курилка возился с сигаретами и зажигалкой. – А что это за салочки у вас?
– Ты о чем?
Старый Курилка разместил сигареты и сказал:
– Специальный свадебный отправился на Плутон. Почему?
– Плутон!
– Удивлен?
– Здесь этой штуки нет, – сказал Андерсон.
– Верно, – заметил Гарнер. – Мы знаем, за чем они гонятся, и мы знаем теперь, что здесь они эту вещь не нашли. Но не могу вообразить, с чего они решили, что она на Плутоне. Ух ты! Погодите.
Гарнер яростно пыхтел сигаретой: старый добрый табак, еще содержащий смолу и никотин. С лицевыми мускулами у него проблем вроде не было.
– Плутон когда-то мог быть луной Нептуна. Может, это как-то связано с происходящим. А что насчет корабля Гринберга? Он движется в том же направлении?
– Э-хе-хе! Где бы он ни находился, двигатель выключен. Мы потеряли его из виду четыре часа назад.
– Если ваш друг еще там, – вмешался Андерсон, – он может попасть в беду.
– Правильно, – сказал Гарнер. – Курилка, этот корабль с Ллойдом Мэсни на борту может падать на Нептун. Ты помнишь Ллойда? Большой, грузный, с усами.
– Вроде бы. Он тоже парализован?
– Он загипнотизирован. Старый салонный гипноз. Если ему не приказали спасти себя, он и не будет этого делать. Может, ты?
– Разумеется, я доставлю его сюда, – пообещал Курилка и повернулся к шлюзу.
– Эй! – гаркнул Гарнер. – Вытащи окурки из наших ртов, пока лица не загорелись!
Из своего собственного корабля Курилка вызвал Вуди Этвуда, летевшего на корабле номер шесть, с противорадаром, и рассказал о происходящем.
– Вуди, это похоже на правду, – закончил он. – Но нет смысла рисковать. Ты подойди поближе и последи за Гарнером; если он двинется с места, то окажется гнусным лжецом, так что не спускай с него глаз. Он известен своими фокусами. А я посмотрю, действительно ли Мэсни в опасности. Его несложно будет найти.
– Плутон в полутора неделях отсюда при тяге в одну земную, – сказал Андерсон, способный делать в уме простые расчеты. – Но мы не сможем последовать за всей шайкой, даже если бы могли шевелиться. У нас нет топлива.
– Что мешает дозаправиться на Титане? Куда, черт возьми, делся Курилка?
– Сегодня на его возвращение лучше не рассчитывать.
Гарнер что-то проворчал. Космос, невесомость, паралич, чувство поражения – все это его угнетало.
– Эй, – вдруг тихо позвал он.
– Что? – театральным шепотом откликнулся Андерсон.
– Я могу шевелить указательными пальцами! – рявкнул Гарнер. – Чары, похоже, рассеиваются.
