– Пятикарточный стад, – сказал пилот.
Он сидел так, что не видел ничьих карт, готовый заплетающимся языком произносить человеческий непереводимый покерный сленг, когда говорил Кзанол, и переводить для Кзанола-Гринберга. Кзанол сдал по одной закрытой и по одной открытой карте.
– Забавно, – сказал Кзанол-Гринберг. – Я почти вспомнил что-то, но потом оно ускользнуло.
– Открой свое сознание, и я скажу, что это было.
– Нет. И в любом случае это по-английски. Из воспоминаний Гринберга. – Он схватился за голову. – О чем это? Что-то подходящее насчет Мэсни.
– Играй.
– Ставлю девять человек.
– Поднимаю на пять.
– И еще на десять.
– Открываемся. Гринберг, как это ты выигрываешь больше меня, хотя пасуешь чаще?
– Вспомнил! – щелкнул пальцами Кзанол-Гринберг. – «Когда я вырасту большим, / Я стану гордым и крутым. / Скажу, чтоб парни и девчушки / Не цапали мои игрушки»[45]. Стивенсон.
Он рассмеялся и добавил:
– Но что заставило меня…
– У тебя двойка, у меня дама, – сказал пилот.
Кзанол продолжал по-тринтски:
– Если бы у людей были телепатические регистраторы, им не приходилось бы вот так возиться со звуками. Хотя ритм довольно приятный.
– Разумеется, – произнес Кзанол-Гринберг с отсутствующим видом.
Он проиграл эту раздачу, поставив почти две сотни на пару четверок.
Несколько позже Кзанол оторвал взгляд от стола.
– Коммуникатор, – сказал он и пошел в рубку пилота.
Кзанол-Гринберг последовал за ним. Они уселись около двери в рубку, и пилот увеличил громкость.
– …Этвуд, номер шесть. Лью, надеюсь, ты меня слышишь. На свадебном корабле точно находится инопланетянин, и у него определенно необычайные способности. Все это не шутка. Пришелец парализовал человека из АРМ и его водителя с расстояния почти в миллион миль. Он совершенно бессердечен. После того как человек со второго корабля стал не нужен пришельцу, его бросили дрейфовать около Тритона умирающим от голода и без топлива. Гарнер говорит, что в этом виноват Гринберг. Гринберг – тот, кто решил, что он тоже инопланетянин. Он также находится на свадебном. Там есть еще двое – пилот и второй пилот. Гарнер говорит, что надо стрелять без предупреждения и не пытаться приблизиться к кораблю. Решать предоставляю вам. Мы отстаем от вас на три дня, но все равно появимся. Номер четыре остался на Тритоне, без топлива. Его можно будет использовать только после очистки баков от грязи. Из нас вести корабль могут только трое. Гарнер и его шофер все еще парализованы, хотя это понемногу проходит. Для этих плоскоземельцев нам понадобится гипнотерапевт, иначе они вряд ли смогут когда-нибудь станцевать. На мой взгляд, вашей основной целью должен быть усилитель, его необходимо найти. Он куда более опасен, чем один инопланетянин. Поясу такая штука нужна разве что для исследований, и я знаю некоторых ученых, которые нас возненавидят за отказ от подобной возможности, но представьте, что сможет сделать Земля, располагая усилителем для телепатического гипноза. Ставлю на повтор. Лью, это Этвуд, номер шесть. Повторяю, Этвуд, но…
Кзанол-Гринберг зажег сигарету. На свадебном корабле имелся богатый выбор; эта сигарета была изготовлена из безникотинового табака, с ментолом и двойным фильтром. Запахом она напоминала тлеющие листья, вкусом – таблетки от кашля.
– Стрелять без предупреждения, – повторил он. – Ничего хорошего.
Тринт посмотрел на него с нескрываемым презрением. Опасаться раба!.. Но ведь и сам он только птавв.
Кзанол-Гринберг явно злился. В конце концов, он знал о людях больше, чем Кзанол!
– Всем кораблям, – объявил человек в ведущем космолете. – Я бы предложил сейчас стрелять. Комментарии?
Комментарии последовали. Лью переждал их и заговорил снова:
– Тартов, гуманистические порывы делают тебе честь. Я не шучу. Но дела обстоят слишком серьезно, чтобы переживать о двух плоскоземельцах в специальном свадебном. Что до поисков усилителя, думаю, это не повод для беспокойства. Земля не найдет его раньше нас. Земля не знает о Плутоне того, что знаем мы. Мы можем установить охрану планеты, пока Пояс не пришлет автоматический орбитальный сторожевик. Есть шанс найти усилитель радаром; тогда сбросим на него бомбу и пошлем к дьяволу все возможности его изучения. Я что-то пропустил?
Отозвался женский голос:
– Отправим одну ракету с камерой. Вряд ли стоит использовать всю нашу огневую мощь сразу.
– Хорошо, Мэйб. У тебя есть ракета с камерой?
– Да.
– Отправляй.
Когда «Иводзима» была уже в неделе полета от Земли, Кзанол-Гринберг грезил, как обычно. Почему-то он вспомнил свои часы: официальные налокотные часы с криогенными шестеренками, ныне запакованные во втором скафандре. Придется сделать для них новый ремешок.
Но какой смысл? Они всегда отставали. Ему приходилось подправлять часы после возвращения из каждого визита… визита на другую плантацию. После космического путешествия.
Но разумеется! Его часы сбивала относительность времени. Почему он не сообразил раньше?
«Потому что был тринтом?»
– Поднимаю на тридцать, – сказал Кзанол.
У него была пятерка, дополняющая уже открытую пару, и он вовсе не думал, что Кзанол-Гринберг, у которого был раскрыт стрит из четырех карт, блефует. Он просто не заметил, что их номера возрастают по порядку.
Глупы. Тринты глупы. Кзанол не способен играть в покер, даже пользуясь знаниями пилота. Он не сообразил, что его корабль мог врезаться в Плутон. Мозги ему без надобности, у него есть Сила.
Тринты перестали нуждаться в уме с тех пор, как нашли первую расу рабов. До того Сила не играла роли; ее не на ком было использовать. Удивительно ли, что при неограниченном количестве думающих за них слуг они выродились?
– Поднимаю на пятьдесят, – сказал Кзанол-Гринберг.
Тринт усмехнулся.
– Концепция АРМ мне никогда особенно не нравилась, – сказал Люк. – Но я уверен, что эта организация необходима. Абсолютно необходима. Я вступил в нее, считая, что могу быть полезен.
– Люк, если плоскоземельцы нуждаются в полиции мыслей, чтобы выжить, значит им не стоит выживать. Вы пытаетесь затормозить эволюцию.
– Мы не полиция мыслей! Мы следим за технологией. Если кто-либо построит нечто, способное уничтожить цивилизацию, тогда,
