– Так нечестно! – надулся Полосатик. – Вы знаете, что мы всегда за Забияку болеем.
– Ладно, я открою вам страшную тайну, – рассмеялся Учитель Лабео. – Я тоже буду болеть за Забияку, но в этом году из учеников Бета Спленденс в бойцы перешел мой племянник. И даже прошел отборочные турниры. Не могу же я огорчать парня, болея не за него. Поэтому я болею и за Забияку, и за моего племянника, хотя это довольно и утомительная штука – разрываешься на две части. А что я буду делать, если им выпадет сражаться друг против друга – вообще ума не приложу.
– Да почему же? – удивился Затычка. – Как раз для Вас это будет большая удача. Победит один, за Забияку и будете, не разрываясь, болеть.
– Ты думаешь? – прищурился Учитель Лабео.
Но тут прозвенел звонок.
Пол-истории Затычка честно принимал участие в уроке, но потом мысли его утекли очень далеко от класса и школы.
“Как писать стихи я уже знаю, – думал он. – Теперь надо придумать, про что писать. Нужно что-нибудь большое, объемное. Не про цветочки и грибочки, а про такое, чтобы сразу всех за сердце схватило! Схватило и держало. Значит стихотворения мало, надо сразу поэму двигать – чтобы не распыляться по мелочам. Но про что писать эту поэму? Прямо хоть тресни, в голову ничего не лезет!”
Намучившись со своими думами на истории, Затычка с облегчением услышал звонок и заторопился на школьный двор под весеннее солнышко.
Там было шумно и людно.
Все старались выбраться в теплый весенний день на улицу, погреться на солнце после недавней зимы.
– Смотри, смотри, – зашептали друг другу за спиной Затычки девчонки, показывая на невысокого паренька, проходящего по двору. – Это же Весенний Дождь, он позавчера на конкурсе вагантов венок получил!
Затычка грустно вздохнул.
Вот ведь еще напасть – ну напишет он поэму, а прославиться с ней где?
Конкурс этого года закончился, а до следующего конкурса и не дожить, пожалуй, – он ведь только в будущем году будет, страшно долго ждать придется…
– Что-то Забияка темнит, – озабоченно сказал Шустрик Полосатику, наблюдая из окна класса, как одиноко стоит их закадычный друг во дворе. – Я его таким не помню.
– Да, на себя он не похож, – согласился Полосатик. – Что-то его гнетет. Вон он как упоминания о пленнице испугался, а оказалось – всего-то сову с чердака выпустил. Может бабушка его права и он болеет?
– Ты видал когда-нибудь, что Затычка болел тихо и в одиночестве? – спросил в ответ Шустрик. – Разве не помнишь? Вся улица тогда в курсе, что у Затычки насморк и с нетерпением ждет, когда же он пройдет и настанет спокойная жизнь. Нет, тут что-то другое. А может он влюбился?
– Это похоже. Только не похоже, – задумчиво сказал Полосатик.
– Ты думай, что говоришь! – возмутился Шустрик. – Что похоже? Что не похоже?
– Ничего не похоже! – отрезал Полосатик. – Гадай, не гадай, а пока он сам не скажет, не поймем! Ни на что это не похоже, вот что я хотел сказать.
Только на следующий день, когда данюшки шли домой после школы, Затычку вдруг озарило.
Да так, что он даже остановился посреди улицы.
Друзья, решившие дождаться, чтобы он сам все рассказал, не стали спрашивать, почему он вдруг стал столбом и тоже остановились.
А Затычка с восторгом думал:
“Большая поэма на историческую тему, вот что надо! И размах, и глубина. Именно с такими вещами и попадают сами в историю'
Затычка уже размечтался, как его поэму будут читать в школах Акватики на уроках литературы.
“И школу моим именем назовут!” – вдруг с тревогой подумал он. – “Вот неудобно получится. Хоть бы подождали, что ли, пока я ее окончу…”
Шустрик и Полосатик смотрели на его озабоченное лицо, но даже представить не могли, что волнует их друга сейчас.
Из транса Затычку вывела телега, везущая горшки для сметаны на рынок.
Буквально через несколько дней Шустрик и Полосатик и думать забыли про странное поведение Затычки.
Потому что начался Большой Весенний Турнир.
В этом году из-за участия в нем бойца с Западного Моря, который сражался сразу в финале, турнир был не совсем похож на остальные.
За право фехтовать с Северным Ветром начали борьбу между собой четыре акватиканских бойца, прошедшие отборочные турниры.
Полосатик дома повесил на стену большой кусок белой простыни и закрепил на нем булавками четыре вырезанные из бумаги и раскрашенные фигурки.
На белом поле скрестили бумажные шпаги Забияка, Стальной Мотылек, Зеленая Перчатка и Перехват.
Прошел день жеребьевки и Полосатик после него переставил фигурки так, чтобы Забияка дрался с Перехватом, а Стальной Мотылек с Зеленой Перчаткой, как определил жребий.
В первый день турнира Ристалищное Поле в Цитадели Акватики было полным полно зрителей.
Для обеспечения порядка Королю пришлось выставить на него разом две роты Королевских Меченосцев, Алую и Тигровую, да и то они с трудом сдерживали натиск толпы.
Данюшки пришли на трибуны за три часа до начала турнира и лишь поэтому им удалось занять стоячие места в проходе между скамейками, но зато с них было видно поле, а не только головы впереди стоящих людей.
Чтобы занять сидячие места, зрители пробирались в Цитадель еще до рассвета, когда из нее только- только выпустил Гонцов Начальник Караула.
Если бы не уроки, данюшки были бы в их числе, но они уже отличись раз во время одного из прошлых турниров, так что второй раз стоять перед разгневанным господином Директором пока в их планы не входило.
Ведь впереди был еще финал…
Учитель Лабео сидел рядом. Он хоть и пришел вместе с данюшками, но местечко ему уступили, потому что не было в Городе человека, который не уважал бы Учителя.
Но и Учитель Лабео делил свое место с тетушкой Гирошимой, которая изо всех сил делала вид, что турнир ее ни капельки не интересует.
– Кто из троих Ваш племянник? – спросил Учителя Шустрик.
– Перехват. Ты был прав, Затычка, сейчас и решится разом, за кого мне болеть дальше.
– Вот до чего эти драки на шпагах доводят! – громко заявила тетушка Гирошима, вступая в разговор. – Такой был приличный мальчик Ваш племянник, на скрипке играл, тихий и культурный, и на тебе! Имечко новое взял, машет теперь этой острой железкой направо и налево! И это называется воспитание молодежи? Ну куда мы с таким воспитанием укатимся?
– Тетушка Гирошима! – попытался урезонить соседку Учитель Лабео. – Мальчик хочет превратиться в мужчину, это же так естественно. Все мальчишки этого хотят, спят и видят себя бойцами Бета Спленденс!
– В сардельку на вертеле он хочет превратиться! – воскликнула непреклонная тетушка Гирошима. – Тоже мне, нашли самый прямой путь! Помню, штопала я одного такого, железякой пропоротого! А имечко тоже было хоть куда! Непобедимый Силач, кажется… или Трюкач, не помню уже.
– Тетушка Гирошима, – сказал, сдерживая смех Затычка, – так ведь он не в турнире пострадал, а от шайки головорезов. Его же не шпагой пырнули, а нож ему в спину кинули. Так что Вы не правы.
– Помолчи, Закорючка! – строго сказала тетушка Гирошима. – Помолчи и подумай, на фига тогда все эти
