– А зачем? – удивился Бублик.
– Забияка нам на днях рассказывал, чтобы выиграть Игрунью, ему пришлось долго присматриваться к боям своего соперника. А сейчас все получится наоборот. Северный Ветер увидит в полуфинале как дерется Забияка, а Забияка останется в полном неведении насчет Северного Ветра. Значит очко форы у Северного Ветра уже есть.
– Вы были у Забияки! – восхитился Бублик и со вздохом сказал, – Я бы тоже хотел… Жалко, что Вы меня не позвали…
– Прости Бублик… – искренне огорчившись, сказал Шустрик. – Но мы подумали, что раз ты болеешь за Непобедимого Силача, то не захочешь идти к Забияке.
– Я-то болею… – еще раз вздохнул Бублик. – Но ведь в этом турнире Силач не участвует. Поэтому я могу и за Забияку поболеть. Один раз можно. А там Непобедимый Силач опять сражаться начнет.
На следующий день Полосатику досталась неприятная работа, которую он терпеть не мог: пойти на рынок и по маминому списку купить того – сего, пятого-десятого. Сразу на неделю.
В обычные дни эта почетная обязанность была на отце, но Гонец дома бывает нечасто и тогда корзинка для продуктов (и не одна) торжественно вручалась мамой Полосатику.
Нагруженный корзинками Полосатик пришел на ближайший к дому Рынок у Перекрестка и пошел по рядам, держа в голове матушкины наставления:
“Десять пучков ранней петрушки, десять пучков раннего укропа, головку сыра, две дюжины яиц, горшочек меда, горшочек топленого масла, творогу, сметаны…” – список был ой каким длинным!
Когда Полосатик, час спустя, направился к выходу с рынка, он был весь в поту, словно пробежал без остановки от Восточных Ворот до Неминуемого Моста.
В одной руке у него была корзина с сыром, маслом и прочей снедью, в другой – с яйцами и зеленью. Идти приходилось осторожно, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться ненароком на какой-нибудь скользкой корочке.
– И как это мама забыла, что у меня зубы свободными остаются? – злился нагруженный Полосатик. – Я ведь и в зубах прекрасно могу еще что-нибудь нести!
Но тут впереди он заметил толстяка – спутника Северного Ветра. (Его трудно было не заметить.) Полосатик подошел поближе.
Толстяк стоял у прилавка, торгующего разной яркой мелочью, лениво перебирал вещи пухлыми пальцами и говорил продавцу, который привез свой товар откуда-то из-за Гостеприимного Перевала:
– Ваш городок очень мил, но на мой взгляд чересчур тих. Вечером абсолютно нечем развлечься, нервы пощекотать. Я так не привык и мне здесь ужасно скучно. Неужели у вас нет никаких острых развлечений?
– Сходите на полуфинал, – посоветовал ему на ломаном языке продавец. – Острых развлечений там – во! – и он ребром ладони резанул себя по горлу.
Толстяк тоненько захихикал.
– Вы меня не поняли, любезнейший. Я говорю о развлечениях, по сравнению с которыми ваш полуфинал показался бы детской игрой. Чтобы кровь там лилась, чтобы денежки звенели. А? Теперь Вы поняли, что я хочу?
– Так это Вам надо за Город идти, в Красные Конюшни. В Западном Предместье это. Сегодня вечером, часиков в восемь, там все будет. Все, что Вы хотели. Да.
– Очень хорошо! – обрадовался толстяк. – Это как раз то, что мне надо.
Он купил у торговца какую-то безделушку и заторопился с рынка.
Полосатик тоже пошел домой, разочарованный, что толстяк никак не упомянул о Северном Ветре, но ему стало очень интересно, что же твориться в этих Красных Конюшнях? О каких развлечениях говорил торговец?
Глава пятая. Красные конюшни
Затычка продолжал биться над неподатливым произведением.
Он решил не сдаваться, и, кровь из носу, сделать хотя бы начало поэмы.
Из Места Где Всегда Тепло…
придумал он наконец первую строчку и полез в «Краткое пособие», чтобы найти рифму.
Пособие посоветовало взять для рифмы такие слова:
весло, дупло, жерло, зло, крыло, помело, ремесло, сверло, стекло, седло, тепло, трепло, чело, число, назло, светло, тяжело.
На север свой народ повел
Из Места, Где Всегда Тепло
решил уточнить начало строфы Затычка после некоторого раздумья.
Пришлось искать рифму к слову “повел”.
Но тут Затычку ждало тяжелое разочарование.
Козел, осел и новосел – эти слова как-то плохо вставлялись в героическую поэму.
Пришлось думать самому. Придумалось следующее:
На север свой народ повел
Из Места, Где Всегда Тепло
Своим врагам совсем назло
Великий Хромис – наш орел
– А дело-то пошло! – обрадовался несказанно Затычка.
В окно кто-то кинул горсть песка.
Затычка распахнул раму и посмотрел вниз. Под окном стояли Полосатик и Шустрик.
– Эй, мы решили за Город прогуляться! – крикнули они. – Пойдешь?
– Не могу! – отозвался Затычка. – Идите без меня, потом расскажете.
Друзья ушли.
Затычка вернулся к столу.
Коварный враг стремился вслед
Стремясь народу помешать
И торопился убежать
Обратно мерзкий домосед,
Который не хотел идти
По Хромиса пути
– строчил Затычка, чувствуя мощный прилив вдохновения.
Шустрик и Полосатик отправились в поход за тайной одни.
Хотя было еще рано, шел только шестой час вечера, но ведь еще надо было дойти до Западного Предместья и найти там эти конюшни.
…Предместья стали лепиться к Акватике довольно давно.
Сначала, когда Город только-только стал красоваться своей Цитаделью и внешними стенами на высоком берегу над Мероном, места в нем с избытком хватало всем.
Король-основатель Хромис Первый, или, как его еще звали Хромис Великий, заложил просторный город.
Просторный – для того количества людей, которое тогда жило в новорожденной Акватике. Годы шли и постепенно становилось тесновато. Город перешагнул за свои стены.
Неподалеку от Акватики стали образовываться предместья – недалеко, чтобы в случае опасности их жители смогли укрыться под защитой Цитадели, но и не совсем близко, чтобы было куда расти улицам и участкам.
В восточную сторону предместий не было – по негласному уговору, еще со времен Хромиса Великого, Непролазные Чащобы не трогали, не врезались в них дворами и огородами.
На севере тоже не было – какой был смысл строить там жилье, если у Акватики нет Северных Ворот?
На юг предместье было небольшим – Мерон не пускал, только между Городом и пристанью тянулись домишки, а у самой пристани много было складов.
