Они в общих чертах обсудили карьеру убитого, ее известную часть. И неизвестную.
И его частную жизнь, о которой мало кто знал.
– Родители умерли. Сегодня утром я говорил с его сестрой, – сказал Гамаш. – Она живет в Шикутими. Они не были близки. Конечно, она потрясена, но мне не показалось, что смерть Ледюка оставит незаживающую рану в ее сердце.
– И никаких друзей среди преподавателей?
– Никого, о ком бы я знал. Серж Ледюк свято чтил иерархию. Он никогда не стал бы завязывать дружбу с теми, кто ниже его по положению. Обычное дело в закрытых сообществах, – заметил Гамаш. – Там, где положение человека дает ему власть и придает ему чуть ли не мистические свойства.
– Что делает вас…
Гамаш едва заметно улыбнулся, но решил не попадаться в эту ловушку.
– У него были какие-то особенные студенты? – спросил Желина.
– Вы хотите сказать, имел ли он сексуальные отношения с кем-либо из студентов? Надеюсь, что нет, но, по правде говоря, я не знаю. Я попытался свести к минимуму его возможности, запретил практику использования кадетов в качестве лакеев – прежде они приносили преподавателям кофе по утрам. Это усиливает влияние преподавателей на кадетов. И может привести к злоупотреблениям.
– Но вы предполагаете, что у него все-таки случались какие-то романы?
– Несмотря на мой запрет, он продолжал эту практику, – сказал Гамаш. – А о романах речь вообще не идет. Роман подразумевает взаимность.
– Ну, по крайней мере, оба старше шестнадцати.
– Вы и в самом деле считаете, что кадет-первогодок добровольно мог согласиться на секс с Сержем Ледюком? Занимай он какое-либо другое место, они бы и не посмотрели на него во второй раз. Нет. Если у них был секс с ним, а точнее, у него с ними, то это можно рассматривать как насилие. Из-за их собственных страхов и незащищенности. Он соблазнял их обещаниями и запугивал тем, что произойдет, если они откажутся.
– Мотив для убийства, – заметил Желина.
– Не исключено.
– Значит, вы считаете, что это мог сделать кто-то из кадетов?
– Они не дети. И к сожалению, иногда убивают даже дети. А здесь молодые мужчины и женщины, вполне способные на убийство.
– Да, возможно, – сказал Желина. – Полицейский должен быть способен на убийство. Но преднамеренное? Мы надеемся, что нет.
Гамаш ничего не ответил, и Желина вернулся к чтению, затем поднял голову и положил папку на колени. Какое-то время он размышлял, потом спросил:
– Почему вы не использовали это против него? Тут масса обвинений. Тайные банковские счета, договорные контракты. Устрашение.
– Обвинения, но без достаточных доказательств, – пояснил Гамаш. – Прежде чем предъявлять ему обвинения, я хотел собрать неопровержимые улики.
Желина посмотрел на досье:
– Я и не представлял, как далеко это зашло. Когда разразился скандал в квебекском правительстве и полиции, я был в Париже. Я, конечно, следил за событиями. Слухи об академии до меня доходили. Однако я не знал, точны ли они и в какой степени. – Он покачал головой. – Второй скандал.
– Non. Не второй. Это часть все того же скандала. Откуда брались испорченные агенты? Почему старший суперинтендант Франкёр перевел Ледюка в академию? Франкёр возглавлял Квебекскую полицию, он выстроил всю порочную систему. И Ледюка он отправил в академию не просто так. То, что происходило в академии, было не отдельным скандалом, а необходимым первым шагом к тому, что случилось позже.
– Вы знали об этом, когда вступали в должность?
– Подозревал. Плохо подготовленные, дерзкие молодые агенты получали пропуск в нижние ряды полиции, а там их ждало повышение. Одного или двух таких агентов в составе полиции можно считать нормой, но их пришло слишком много. Академия стала яслями, фабрикой, подготовительной площадкой, котлом, в котором варилась жестокость. Здесь создавалась и усовершенствовалась среда, где такое поведение считалось нормой, ценилось и вознаграждалось.
– Сержем Ледюком.
Гамаш кивнул:
– Он стал для них первым примером того, каким должен быть агент Квебекской полиции. У него, как вы знаете, было прозвище Герцог.
– Ну, не очень оригинально. Ледюк. Дюк. Герцог.
– Но, по крайней мере, точно, – заметил Гамаш. – Претендент на трон. Тиран.
– Затем появились вы, заменили большинство преподавателей на своих, произвели значительные перемены. Но вам пришлось сохранить Ледюка, чтобы добраться до сути проблемы. Он знал, что он у вас под колпаком?
– Oui. Я показал ему эту папку.
– Показали? Зачем?
– Чтобы выбить его из колеи.
Желина обдумал услышанное:
– И сработало?
Гамаш открыл было рот, потом закрыл. И наконец заговорил:
– Насколько внимательно вы прочли досье?
– Ну, я всего лишь пробежал его, но достаточно внимательно, чтобы понять, что Серж Ледюк был как минимум продажным.
– Прочтите внимательнее, а после мы поговорим.
– Вы не можете просто сказать?
– Нет. Не буду навязывать свои мысли. Хочу посмотреть, придем ли мы с вами к одинаковым выводам. Я ведь могу и ошибаться.
Желина снова открыл папку. Гамаш вел машину, не сводя глаз с дороги. На автостраду падал снег, под тонким слоем которого вполне мог оказаться лед.
Наконец Желина поднял голову. Несколько секунд царило молчание, пока офицер КККП думал.
– Об этом здесь ничего нет, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Но вряд ли Ледюк действовал в одиночку, имея сообщников только более низкого уровня. У него был кто-то еще. Более умный. Более высокого уровня. Возможно, кто-то не из Квебекской полиции. И вы тоже так считаете.
Гамаш помрачнел, его ничуть не обрадовало, что заместитель комиссара пришел к тем же выводам.
– Кто-то, находящийся на расстоянии, – продолжал Желина. – Тот, кто может действовать без опасений быть пойманным, потому что никто не посмотрит в его сторону.
Гамаш кивал. Точно его мысли, хотя и без всяких доказательств.
– Судя по этому, – Желина посмотрел на папку, – Ледюку нельзя отказать в проницательности. Он понимал, что, когда завалы в Квебекской полиции будут расчищены, примутся за академию. За него. – Он посмотрел на Гамаша. – Если вы показали это ему, то, возможно, убили не того человека?
– Вы полагаете, что там должен был лежать я? – спросил Гамаш.
– А вы так не думаете? Если то, о чем вы говорите, правда, то вы были для него угрозой. Человеком, который уже арестовал или убил большинство других замешанных в это дело. Судя по тому, что я знаю, люди, причастные к скандалу в Квебекской полиции, не просто погрязли в коррупции. Они избивали и убивали по своему усмотрению. Вы явно были угрозой для Ледюка и его сообщника. Их ждала гибель. Тюрьма.
Он посмотрел на профиль Гамаша, ведущего машину.
– Если прежде они не чурались запугивания и убийств, то почему на вас остановились?
– Они потеряли силу. Большинство агентов, на чью поддержку и защиту они могли рассчитывать, были выкорчеваны из Квебекской полиции. Нет, мне опасность никогда не грозила. Убив меня, они рисковали оказаться под мощным прессом следствия.
– И вы показали Ледюку то, что у вас есть, – сказал Желина, постукивая по папке. – Чтобы припугнуть его. Получилось?
– Возможно, лучше, чем я предполагал, – ответил Гамаш.
– Вы думаете, Ледюка убил сообщник? Потому что
