— А можно их оттуда как-нибудь вызвать, чтобы они меня наружу отправили? — вставляю я, но мне не отвечают.
Ульрик трет переносицу, смотрит на меня и раздраженно машет рукой. Гоблины исчезают.
— Хорошо, браслет остается, — говорит император гоблинов. — Но, Виола, если ты…
Видимо, в этот момент на поверхности солнце исчезает за горизонтом, потому что я свечусь золотом и оборачиваюсь красавицей. Ульрик, заслонившийся от света, опускает руки… И потерянно смотрит на меня.
— Розалинда?..
— Мы с сестрой, конечно, похожи. Но не настолько. — Я сажусь в кресло. Ноги устали… — Так что там с «если»?
Ульрик торопливо отводит взгляд.
— Ты тоже фея-полукровка…
— Ну да. Мы же с Роз сестры.
— Просто я… Ничего. — Он старательно на меня не смотрит и пятится к двери. — Не пытайся выбраться отсюда, Виола. Ты нужна мне здесь.
— А ты не хочешь знать, что нужно мне? — Но Ульрик уже исчезает в коридоре, и тяжелая каменная дверь за ним закрывается. На замок.
Отлично. Меня заперли, меня предал мой рыцарь-дух, а моя сестра невесть где. Замечательно. Что мне теперь делать?
Через час я успеваю облазить все отведенные мне пещеры, поужинать, снова проверить каждый угол. Окончательно умаяться. Лечь спать.
Утро вечера все-таки мудренее.
Это смотря какое утро… Выглянув из-под шерстяного (очень колкого!) одеяла, я смотрю на суетящихся по комнате гоблинов. Смотрю и засыпаю снова. Потом просыпаюсь — никого уже нет, зато меня ждет завтрак. Какая-то каша (вроде бы овсянка) и молоко с зеленцой. Мох, что ли? Гадость. Засыпаю снова…
Третий раз оказывается более удачным. Я выползаю из-под одеяла, чуть не ломаю себе шею в купальне (здесь горячие источники, так что с водой мучиться не приходится). С гардеробом, кстати, тоже: меня ждут на выбор с десяток платьев наподобие тех, что висят в доме Розалинды. Или мой вчерашний костюм, чистый и выглаженный. Я надеваю его, выпиваю молоко, игнорирую кашу и долго смотрю на браслет Дамиана. Если внутри духи или демоны, то, наверное, их можно как-то оттуда выгнать, а потом убедить мне помочь.
Видите, не каждое утро мудренее… Вечером мне бы в голову такое не пришло. Вечером я бы пыталась с разбегу высадить дверь или протиснуться в вентиляцию. А может, утонуть в бассейне, ища, откуда там текут источники. Заодно бы наверняка сварилась. Но утром — не-е-ет, утром я уговариваю браслет: «Сим-сим, откройся». Про себя костерю Дамиана: хоть бы сказал, как этой штуковиной пользоваться! Жизнь она ему спасла? Мне, может, тоже, но на фиг мне жизнь в подземелье? А потом Ульрика и правда озарит: отпилить мне голову во благо Розалинде, например. И что? Отпилит. Нет, я этот благой момент ждать не собираюсь. Я сбегу — все равно тут больше делать нечего. К тому же у меня сестра пропала, и я не верю, что армия во главе с женихом сможет ее найти. Как будто Ульрик знает Роз так, как знаю я!
Браслет не уговаривается. Я пробую бить подвески камнем, выковыривать их из оправы — не-а, без толку. Мне приносят обед, но я не обращаю внимания. До тех пор, пока не умудряюсь поцарапать ладонь о каменную резьбу стола, у которого сижу. И пока капля крови не попадает на одну из подвесок.
Струйка дыма вырывается оттуда, окутывает мою ладонь. Мгновение — и никакой царапины. Еще мгновение — и струйка всасывается обратно в подвеску…
— Стоп-стоп-стоп! — вскрикиваю я. — А ну-ка, давай обратно! Давай, а то я себе снова ладонь порежу! И что-нибудь еще такое же сотворю. Давай!
Струйка замирает, потом расползается в маленькое облако и поднимается на уровень глаз.
— Чудненько, — улыбаюсь я. — Значит, так. Мне надо отсюда выбраться. Желательно на поверхность.
Облако вспухает, снова превращается в струйку и плывет к двери. Я — за ним.
Дух, демон или кто это — не знаю. Но ему требуется ровно секунда, чтобы справиться с замком и открыть мне дверь. Потом, правда, его замечают стоящие на страже гоблины. Удивительно, они правда хотят справиться с дымом своими громадными топорами?..
Я выскакиваю наружу, пробегаю мимо клубка мутузящих друг друга гоблинов, над которыми клубится туман, и успеваю бросить:
— Спасибо!
Куда дальше — не знаю, но вот в такие моменты очень удобно быть лягушкой. Меня тянет к воде. А вода в подземельях, если не знать дороги в туннелях, обязательно выведет на поверхность. Когда-нибудь.
Беда только в том, что она ледяная. А я, хоть и теплокровная лягушка, но все равно мерзну (ну хоть в спячку не впадаю). Мне удается зацепиться за какую-то лодку, похожую на гондолу, и изобразить из себя бревно. Знаете, как Горлум плавал во «Властелине колец»? Наш человек, он понимал, как остаться незамеченным. Спросить бы у него еще, как согреться…
Увы, гондола, за которую я уцепилась, верткая — меня мотает, как щепку. А потом мы приплываем в озеро — и вот здесь самое время выбраться из воды, потому что озеро в этих подземельях — примерно как главная площадь в городе. Я мало что успеваю рассмотреть (к тому же вокруг царит сумрак, лишь иногда мелькают светящиеся камни). Но лодок по озеру плавает очень много: они снуют туда-сюда, как ореховые скорлупки, и мне приходится очень постараться, чтобы не попасть под весло.
А на берегу тут что-то вроде ярмарки. Сотня гоблинов в хаотичном движении мечутся от прилавка к прилавку, торгуются, визжат, вопят. Здесь я своим уродством не выделяюсь, но, увы, вижу и слышу куда хуже всех. И постоянно с кем-то сталкиваюсь. Ладно, когда с торговцем — успеваю отпрянуть и извиниться. Но когда передо мной вдруг вырастает очень мрачный гоблин в броне, я понимаю, что он наверняка как-то связан со стражей. И что меня, наверное, ищут.
— Солнечная девочка! — ахают гоблины, когда я пячусь.
— Ква! — отзываюсь я и, увернувшись от лапищи бронированного, бросаюсь в озеро.
Ура — гоблины
