– Я против терминала и всё! – кричал мужик из первого ряда. – Вы мне всю клиентуру распугаете. Мой чипок обслуживает отдыхающих, а ваш терминал их.
– Сколько у вас останавливается покупателей за день? – в спокойной манере перебил выступающего Одинцов.
– Человек десять.
– То есть триста в месяц? Так?
– Ну, триста вряд ли, но двести пятьдесят точно!
– А кто будет кормить мой персонал в тыщу человек каждый день? Вот вы и будете! Вы будете?
Мужик не верил своим ушам: тыща человек!
– Тыщу не прокормлю, – засомневался мужик. – Что ж делать то?
– Жена есть? – тут же вклинился пан капитан, поднатаревший в предвыборных баталиях.
– Дак. вот она, рядом сидит.
– Дети есть? – не унимался Гуров.
– Дак. и внуки взрослые ужо есть, – гордо выдал на гора мужик.
– И что ваша большая семья не привлечет всех их на нашу совместную работу? А соседи? – чуть ли не строго спросил пан капитан.
– Да тут половина зала соседи! – встряла жена мужика с первого ряда. – Ты, мил человек, научи, как нам всех накормить, а мы не подведем. У нас и молочко свое, сметанка, свининка.
– Мед есть! – отчитался кто-то из дальних рядов.
– Стадо барашков имеется! – выкрикнул мужик из среднего прохода.
– Так тут надо всех присутствующих и устраивать на терминал, – беря полностью инициативу в свои руки, произнес мастер публичных выступлений Гуров. – Хватит, мужики, мотаться на заработки в Калининград! Все будете работать у нас!
– А какая зарплата? – крикнул кто-то, из первых рядов и это был центральный вопрос, волновавший всех присутствующих, которые стремительно переходили из противников в сторонники терминала.
– Средняя зарплата двенадцать тысяч рублей! – как можно громче прокричал в зал Одинцов.
Толпа заволновалась. Многие обходились зарплатой в три – четыре тысячи рублей и существовали только за счет приусадебного хозяйства.
– Списки вакантных мест, – теперь уже выкрикнул Гуров, – мы вывесим в вестибюле клуба. Там будут указаны наши телефоны и адрес, куда можно будет передать резюме.
– Что передать? – не понял кто-то из передних рядов.
– Автобиографию передать, деревня непутевая! – тут же ему и ответили.
– Я, против! – прозвучало как гром среди ясного неба. Все взгляды сконцентрировались на тощем мужичке предпенсионного возраста.
– Я против, потому что на генплане бетонная эстакада с трубопроводами проходит недалеко от моего дома.
– Как недалеко? Уточните! – прохрипел Гуров.
Он не ожидал такой постановки вопроса и в момент охрип.
– Метров триста будет.
– Согласно нормативов, – вступился Одинцов, – допускается сто пятьдесят метров от крайней трубы.
– Что мне ваши нормативы? – вскипел мужичек. – У меня из окна на кухню будет открываться великолепный пейзаж: бетонная эстакада с трубопроводами. Я с детства привык видеть сосны, а вы мне их загораживаете своим терминалом.
– Извините, – попытался найти ключик капраз, – вы кто по специальности?
– Моей специальности у вас на терминале нет! Я моряк!
– Как это нет? – оживился пан капитан, говоря уже без хрипа. – А портофлот: два специализированных буксира, два лоцманских катера, пожарный катер. два! Кто ты по морской специальности? Говори как на духу мне, капитану дальнего плавания!
Мужик замешкался. Для него капитан – всегда капитан!
– Я рулевым был всегда, т. щ капитан!
– И – ё – ё! – захлебнулся Гуров в собственных эмоциях. – Так это самая востребованная должность! А, вообще, скажи! Всем нам скажи! Ты мечтал быть капитаном?
– Кто ж не мечтал! – произнес мужичек, отводя взгляд от Гурова, впившегося него, словно ястреб на дичь. – Я ж на ходовом СРТМ-а, почти всю жизнь проморячил.
– Вот, моряк! Говорю в присутствии честного народу! Быть тебе капитаном! – выдал Гуров, приведя в растерянность даже капраза.
– Шутите, что ли? – совсем смутился, мужик. – Я ж не умею.
– А я ж тебя и научу! – уверенно сказал Гуров. – Конечно, капитаном СРТМ-а, то бишь среднего рыболовного траулера, ты вряд ли станешь, но капитаном на нашем лоцманском катере, вполне. Ну, согласен?
– Кто ж откажется.
– Ну, а как быть с терминалом? – прищурив левый глаз, спросил у мужика Гуров.
– Что ж теперь. Стройте! Я не против!
– По рукам!
Гуров, спрыгнул со сцены, пожал мужику руку и протянул ему свою визитку. Когда он возвращался на сцену, то чуть не столкнулся с эффектной дамой из первого ряда, которая неожиданно вскочила с места и устроила демонстрацию своих интеллектуальных способностей.
– Как вас легко можно купить! – истерически закричала дама из первого ряда. Она была явно не из местных и изначально не понравилась Гурову.
– Представьтесь, кто вы! – сурово спросил у неё Одинцов, но дама была не робкого десятка.
– Вы будете дышать нефтегазовой смесью, как это уже имеет место под городом Светлый и у вас. У вас будут рождаться мутанты! – не представившись, мадам продолжила нагнетать страсти. – Даже ваши сосны не помогут, всё вокруг будет загаже.
– Не волнуйтесь, мадам! – подключился, перебив её на полуслове, Гуров, – Всё уже загажено отдыхающими до нас. Насколько я понял, вы представляете некую экологическую организацию. Ответьте нам прямо: какая из прибалтийских стран оплачивает ваше содержание? Швеция? А может Литва? Конечно, им не хочется терять хлеб, на который они намазывают жирным слоем черную икру за счет перевалки или переработки российской нефти. Поэтому они вас и финансируют! Так? Молчите?
– Послушайте, вы.
Дама ещё не знала, в каких словесных баталиях побывал пан капитан.
– Нет, вы меня послушайте! – уже без признаков дипломатии вскричал Гуров. – Вы хорошо выглядите! Даже очень хорошо!
Гуров опять спустился вниз со сцены и осмотрел мадам с ног до головы. Мадам, вероятно, тоже бывала в переделках и сжалась как пружина для достойного ответа своему оппоненту. Тем временем, пан капитан уже вошел в выбранный им образ. Не ясно было только чей образ
– то ли ударника социалистического, то ли капиталистического труда.
– И приехали сюда, – напористо продолжил Гуров, – на наш митинг,
