– Я не знаю.
– Как это не знаешь? Вы же часто общались.
– Часто. Бывало, что и каждый день. Но тогда лишь, когда он сам того хотел. А я к нему через полового только. Закажу, значит, встречу, а он решает, придет аль нет.
– Что за половой?
– В тех же «Жигулях», Аггеем зовут. Только тот Аггей, я сомневаюсь, жив ли он еще.
Делекторский на этих словах вышел. Когда через минуту вернулся, пояснил Лыкову:
– За Аггеем послали.
– Продолжай, – накинулся на обратника сыщик.
– А все. Больше я ничего не знаю.
– На кой черт ты мне тогда сдался! – рявкнул Алексей Николаевич. – Если не знаешь. Жить надоело?
– Жить-то хочется, ваше высокоблагородие, да не сумею вам угодить. Вязальщиков нарочно так все обставил, чтобы мы его выдать не могли. Эта… конспирация.
– Значит, и где живет, и под какой фамилией – ничего не знаешь?
– Ничегошеньки.
– Как хоть выглядит твой человек-черт?
– Высокий. Сила у него немалая, почти что как у вас. Смуглявый. Лицо обыкновенное, бесприметное. Да весь он бесприметный… Ни шрамов, ни родинок, ни регалок[38] на видных местах нету. Голос тоже самый обычный. Глаза серые. В бороде и волосах седина.
– Пусть так. Расскажи тогда, что знаешь, про Вареху и его банду.
– Их мне Вязальщиков по весне прислал. Сбежали ребята из Алгача еще в девятьсот пятом году и где-то куролесили. А тут понадобились, он их поближе к себе и поселил.
– Атаман все это время здесь жил? Надоело ему в канцелярии трудиться, золотишко загребать?
– Не. Во-первых, образ-то из Казани скрали, он должен был тут обитать, чтобы миллионное дело у него на глазах делалось. А во-вторых, так и так пришлось Афанасию Стратоновичу спасаться из того Забайкалья бегством. Он глупость сделал, казака убил.
– За что?
– За дерзкое слово. У Афанасия Стратоновича ум помутился, от вседозволенности, значит. Насмелел, решил, что он царь, все ему можно. И зарезал гоношистого парня, который его раздражал. Но забайкальских казаков убивать нельзя. Это смотрителей никто не жалеет, а станичники очень плохо относятся, если их людей тронуть. Пришлось Вязальщикову драпать со всех ног, чтобы живым остаться.
– Для чего он поселил банду именно в Казани? Ведь иконы к тому времени уже давно украли.
– А он, Вязальщиков, большое дело тут закрутил. Ворует с окружных складов оружие и огнеприпасы.
Лыков с Делекторским насели на «ивана» с двух сторон:
– Оружие воруют? Люди Варехи?
– Угу. Потому атаман и вытащил их из цинтовки[39], что дело не закончено. Это с Божьей Матерью закончено, и можно Оберюхтина травить!
Бандит выкрикнул последнюю фразу так истерично, что полицейские даже опешили.
– Ты чего, Иона? – начал успокаивать его коллежский советник. – Живой же. Радуйся. Поймаю я тебе атамана. Башку его смуглявую откручу. Давай дальше рассказывай.
– Да все, что помнил, изложил. Меня от этих дел в стороне держали, потому знаю я мало.
– Куда хоть продавали краденое оружие? И как?
– Знаю только, что часть на Кавказ, а часть в Абиссинию.
– Куда-куда?
– В Абиссинию. Это ведь вроде в Африке? – неуверенно спросил «иван».
– В Африке, – подтвердил коллежский советник. – И браслеты свои Вязальщиков привез тоже оттуда. Чертовщина! Как он там оказался и что делал? И для чего вернулся в Россию через Китай?
В комнате повисла тишина. Потом Делекторский неодобрительно пробурчал:
– Вот только Африки нам тут не хватало… В огороде бузина, а в Киеве дядька.
– Погоди-ка…
Лыков вынул блокнот и прочитал записанное там для памяти письмо:
– «Ни к первому, ни к второму пока не ходи, ляг на дно. Скажи только князю, что желудей мало…» Из послания Вязальщикова Варехе. Кто эти люди, о которых он говорит?
– Ей-богу, не ведаю. Говорю: в стороне я был, не посвящали они меня.
– Ладно, Иона. Допустим, я тебе верю и ты рассказал все, что знал. Дальше как быть?
Каторжник вскочил:
– Ваше высокоблагородие, заберите меня из Казани! Найдет он меня здесь, где бы вы ни спрятали. Найдет и убьет. Вам же супротив него живой свидетель понадобится, не мертвый.
Лыков думал недолго:
– Хорошо. Отправлю тебя в Петербург, сядешь там на Шпалерной, пока я тут дознание закончу.
– Вот спасибо! Но только в одиночную, ваше высокоблагородие Алексей Николаич!
– Будет тебе одиночка.
Глава 11
Поймать Вязальщикова
«Ивана» увели в камеру, где теперь неотлучно находился городовой. А Лыков с Делекторским отправились в кабинет к Васильеву. Сведения насчет иконы сыщик на всякий случай держал при себе. А полицмейстер и не спрашивал лишнего. Зато новость о краже оружия и патронов с окружных складов касалась казанцев напрямую. И об этом Алексей Николаевич немедля рассказал Алексею Ивановичу. Тот не обрадовался услышанному:
– Час от часу не легче. Оба сбежавших тем и занимались? Значит, мы теперь не узнаем о покражах.
– А то Вареха с Шиповым что-то сообщили бы, – рассмеялся питерец. – По нынешнему законодательству, за такие шалости полагается виселица. Будем сами искать концы.
– Как? – Полицмейстер сел, горестно подпер голову кулаками. – Гады! Меня со службы турнут, как только узнают. Калинин, жандармская рожа, первый же и донесет. Алексей Николаевич, вы ему пока ничего не говорите, ладно?
– На кой он мне сдался? Я с вами сотрудничаю, а не с ним.
– Вот и хорошо. А мы пока… М-м… – Полицмейстер подумал немного и предложил: – Надо взять в оборот тех, кто остался. Бабы и этот каинский мещанин, которого довел до признания Никита Никитич. Развести по разным углам и колоть, колоть. Кто что слышал, имена какие или способы передачи… Любые сведения могут пригодиться.
– Правильно, – одобрил сыщик. – Вот вы этим и займитесь. Облавы что-нибудь дали?
После побега двух опасных преступников полиция обыскала весь город с окраинами.
– А… – Полицмейстер шлепнул ладонью по столу. – Прихватили в Забулачье сбежавшего из Самарской тюрьмы арестанта. С револьвером и кинжалом! А в Собачьем переулке открыли тайный притон разврата. Даже в пригороде все перевернули вверх дном и схватили в Больших Дербышках удальца, что грабил дачников. Но тех, кого искали, не нашли. Думаю, их теперь и в городе нет. Сели в Устье на пароход и уплыли.
– А кто передал беглецам пилки, выяснили?
– Не удалось. Есть люди на подозрении, из тюремных служителей. Но улик никаких. Мы их, конечно, выгоним, однако вывести на главаря они не смогут.
– Следует начать поиск упомянутого главаря. Вязальщиков – мозг, организатор и потому уехать не может, у него тут дела. Надо оружие украденное вывезти, концы спрятать, продавцов ободрить, чтобы не боялись. Что предлагаете?
Полицмейстер привычно начал жаловаться. В Казани сейчас проживает 174 000 человек. Имеется шестнадцать пригородных слобод: Бакалда, Устье, Адмиралтейская, Большая и Малая Игумновы, Ягодная, Гривка, Козья, Хижицы, Три стройки, Немецкая Швейцария, Русская Швейцария, Окружная лечебница, Поповка, Дальне-Архангельская и Ново-Татарская. Еще две слободы – Дальняя и Ближняя Пороховые – в черту города не входят, но тесно с ним связаны. В городе 300 кварталов и 9000 жилых домов. На все про все 295 пеших полицейских и 30 конных. Резерв отсутствует, штаты всегда не
