Лыков хмыкнул, но промолчал.
– Это я уже потом понял, что он прикидывался, узнав заранее мой характер. Сайтани умело подстраивается под нужных ему людей. И те видят в нем черты, которые хотят видеть.
– Как он назвался?
– Иваном Ивановичем Ивановым, – ответил поляк. – Сразу стало понятно, что он прячется от властей. Но в Уссурийском крае это на каждом шагу…
– Он предъявил вам письмо от вашего старшего сына?
Янковский резко нагнулся, впился в лицо Лыкова глазами старого хищника:
– Откуда вам известно? Вы поймали его?
– Нет, только мечтаю об этом. А про письмо мне сообщил доктор Онкель.
И Алексей Николаевич рассказал собеседнику, как было дело. Тот успокоился и продолжил:
– Да, он принес записку от Александра. У нас сложные отношения. Если помните, мы на полуострове живем дружно, всей семьей. Там по-другому нельзя. Однако Александр не захотел такой коммуны, он индивидуалист. А еще авантюрист. Я и сам такой, иначе не добился бы того, что сейчас имею. Но гнездо, родовое гнездо! Всё туда! А он не захотел. Часто я даже не знаю, где он. Шляется по белому свету. Так вот. В записке Саша просил помочь своему, как он сформулировал, доброму знакомому легализоваться в России. У него, мол, неприятности с жандармами по старым революционным делам. Надо достать паспорт, помочь на первое время с жильем и деньгами. Я все сделал.
– Почему?
– Так сказал ведь уже: человек мне понравился.
– Ах да. Но неужели настолько, что вы пошли на преступление?
– Алексей Николаевич, вспомните мою жизнь. Как вы думаете, я очень чту ваши законы? На мойке золота, или в тайге, охотясь на тигра, или воюя с хунхузами – многого ли добьешься, если жить по закону?
– Ну хорошо, Михаил Иванович, я понял. На какое имя вы купили паспорт?
– У меня был объездчик, Василий Поповский. Он подрядился строить Кругобайкальскую железную дорогу и охотно уступил свой паспорт за пятьдесят рублей.
– И Иван стал Василием…
– Так, – кивнул бывший каторжник. – Правда, я его называл иначе.
– Сайтани?
– Да, как он сам представился мне, когда мы познакомились поближе. Знаете, что означает это слово?
– Да, – похвалился Лыков. – На языке племени масаи так называют белого человека.
– Кто вам сказал эту ерунду? – удивился поляк.
– Путешественник и этнограф Борис Андреевич Люпперсольский, известный специалист по Африке. А что, не так?
– Гоните в шею этого специалиста, он самозванец. Все много серьезней.
– Откройте тогда правду.
Янковский пристально глянул на сыщика и произнес:
– Сайтани означает «дьявол».
– В каком смысле?
– В прямом. Дьявол – что тут пояснять?
Лыков задумался:
– Зачем же этнограф ввел меня в заблуждение?
– Да он сам впервые услышал от вас это слово, а признаться постеснялся, – предположил поляк.
– Возможно. Но масаи…
– При чем тут масаи! – нетерпеливо перебил сыщика Янковский. – Слово это не масайское вовсе. А из языка племени вакамба.
– Вакамба? – Лыков оживился, вынул блокнот, полистал и заявил: – Точно! Ядовитая стрела в его комнате была от вакамба. Люпперсольский называл мне еще одно племя, туркана. Он попал к ним в плен. И провел там четыре месяца, прежде чем сбежал.
– Опять врет ваш этнограф. Как он мог убежать от турканов? Они там знают каждую тропинку, каждый ручей. Прирожденные охотники и убийцы.
– Убийцы? – встрепенулся Лыков. – Что вы имеете в виду?
– Там, Алексей Николаевич, все убийцы. Племена враждуют между собой. Кровавые инциденты часты. А уж турканы славятся злым нравом. Они верят, что бог создал скот только для них. И если видят его у соседей, считают, что он украден у настоящих, единственных хозяев. То есть у турканов. И норовят «вернуть» себе скотину, а от этого происходят войны.
– Откуда у вас такие сведения?
Янковский стал пояснять:
– Когда Сайтани сбежал от меня и я при всей своей ловкости не сумел его поймать, то заинтересовался: как так вышло? Ведь в уссурийской тайге я сам как туркан, любого окручу. А тут упустил, хотя очень хотел наказать. Начал выписывать журналы из Англии, там больше всех пишут про Африку. А потом во Владивосток заехал лорд Рафф, знаменитый охотник на львов и тигров. Тигров, разумеется, индийских, в Африке они не водятся. Зато есть у нас! Мы с лордом немедленно подружились, я свозил его куда следует, и он пополнил свою коллекцию великолепной шкурой тигра уссурийского. Они крупнее и опаснее бенгальских… Так вот. Я много расспрашивал опытного специалиста, настоящего, в отличие от вашего с непроизносимой фамилией…
– Люпперсольский. Он очень известный путешественник, зря вы его так!
– Бог ему судья. Так вот, лорд Рафф много рассказал мне о племени туркана. И я выяснил, в частности, как именно Сайтани совершал свои убийства. Он привез сюда особые браслеты, которые делают только в этом племени и больше нигде в мире. Туземцы изготавливают их из чрезвычайно острых кривых лезвий и обвивают вокруг запястья. Получается необычное оружие, которому с непривычки очень трудно противостоять.
– Знаю по себе, – подхватил сыщик и показал собеседнику свежие шрамы на руке: – Едва он мне горло не рассек, сволочь…
– Турканы разработали особую школу боя. Движение запястья – и готово. Все соседи боятся их как огня. А тот факт, что Сайтани вышел из их леса живой, да еще с браслетами… Главное даже не то, что туземцы подарили белому человеку свое оружие. Важнее, что они обучили его пользоваться клинками. Значит, он сам стал туземцем. Одним из них. Вот почему я сказал в начале нашей беседы: Сайтани умеет нравиться. Влезает в душу, поселяется там, а когда ты уже бесполезен, вылезает, оставляя после себя смрад и боль. Ведь что этот подлец сделал с моими женьшенями! Корень растет двадцать пять лет. Двадцать пять, прежде чем начнет представлять товарный интерес. Когда я стал Сайтани не нужен – он уже взял от меня все, что мог, – мерзавец погубил мою плантацию. Лучшие корни забрал, а те, которые еще не подросли, вырвал и растоптал. Это очень в его духе: нагадить, сломать, причинить максимальную боль. Назло, с циничным шиком. Видимо, он получает от этого особое удовольствие, садистическое.
– Вспомните о нем все, что успели узнать, – попросил сыщик.
– Да уж, я не забуду того, кого приютил, а взамен получил такую оплеуху. Когда Сайтани крутился вокруг меня, то рассказал немало удивительного. Вы знаете, например, кто такие меломбуки?
– Нет.
– Наш герой носил этот титул с гордостью. Как если бы он был князь или граф. Меломбуки – воины племени масаи, которые четыре раза хватали за хвост льва. И удерживали, пока другие охотники добивали зверя копьями и кинжалами.
– Да будет вам, Михаил Иванович, – раздраженно сказал Лыков. – Тоже начитались журнала «Вокруг света»? Вы же сам первоклассный охотник на хищников. И как представляете себе подобное? Разве можно схватить льва за хвост и держать? Да он тебе сразу голову откусит!
Янковский покачал головой:
– Сам так думал, пока не
