Лыков посмотрел на пристава и с усмешкой ответил:
— Не могу, у меня ревизия не закончена.
— Черт бы с той ревизией, — встрял Блажков.
— Яков Николаевич, мы же с вами договорились! Изловим всех жуликов подчистую, тогда и поеду.
Коллежский регистратор только махнул рукой…
В четыре часа утра, усталый и разбитый, Алексей Николаевич отправился в гостиницу. Но спать ему в эту ночь, видимо, было не суждено. Он проходил по Большой Садовой мимо нового собора. Вдруг впереди, со стороны Дмитриевской, раздались два выстрела. Что за чертовщина? Питерец остановился и прислушался. До него донеслись крики, свистки, и тут началась такая пальба, словно шло батальонное учение. Ай да городок, подумал он. Развернулся и быстрым шагом двинул на шум. Оружия у командированного при себе не было, но хотелось узнать, что там происходит.
Идти пришлось далеко. Пока он добирался, стрельба стихла. На Старом Базаре несколько городовых окружили околоточного надзирателя и что-то разглядывали. Сыщик приблизился и сказал начальственным тоном:
— Я коллежский советник Лыков из Департамента полиции. Что случилось?
Околоточный посмотрел на незнакомца, задержался взглядом на синяке под левым глазом и ответил:
— А предъявите документик, господин хороший.
Питерец протянул ему свой полицейский билет. Околоточный прочитал, вернул билет и стал во фрунт:
— Заведывающий конными городовыми и ночной стражей губернский секретарь Филимонов.
— Здравствуйте. Так что произошло?
— Стычка, ваше высокоблагородие. Вот, поглядите: это я еще легко отделался.
Полицейский показал свою фуражку. Тулья на ней была оторвана, околыш почернел от порохового нагара.
— Ну и дела… — удивился сыщик. — В упор стреляли?
— Так точно. Вторая пуля под погоном пролетела, вон нитки торчат. Как только не уложил, дурак?
И Филимонов рассказал дикую историю. Он делал обход ночным сторожам. У дома номер сорок восемь по Дмитриевской на ступеньках парадного сидели пятеро. Околоточный на ходу спросил их:
— Чего расселись? Неподходящее место выбрали.
Парни встали и пошли прочь. Но Филимонов уже почувствовал, что это не простые гуляки. Он потребовал остановиться и предъявить документы. Незнакомцы ускорили шаг, полицейский начал их преследовать. Вдруг самый высокий из них развернулся, выхватил пистолет и дважды в упор выстрелил в надзирателя.
— Я опешил, — признался Филимонов. — Вспышка, удар; лицо обожгло. Стою и думаю: живой я или уже покойник. Но спохватился, вынул свой наган и открыл ответный огонь. А те уж далеко убежали! Я следом. Бегу, одной рукой стреляю, второй в свисток дую. Примчались с Никольской двое постовых и присоединились ко мне. Бандиты свернули на Темерницкую, где им пытался преградить путь городовой номер двести семьдесят Савченко. Вот он стоит.
Из группы вышел дядька с медалью и отчеканил:
— Городовой старшего оклада Савченко, ваше высокоблагородие!
— Ему еще ночной сторож помогал, — продолжил Филимонов. — Но без толку. Негодяи открыли из браунингов такой огонь, что пришлось прятаться за угол. Более шестидесяти выстрелов сделали! В результате… того… убежали они, в общем.
— И никого не поймали?
— Никого, ваше высокоблагородие. Но Савченко одного из них узнал.
Городовой опять вышел вперед:
— Дубинин его фамилие. Живет в Затемерницком поселении. Темный человек, опасный.
— А улицу и дом знаешь?
— Никак нет. Где-то повозле Колодезной…
— Придется послать человека в адресный стол, — вздохнул надзиратель. — А Дубинин за это время уже утекёт.
Тут подъехал полицмейстер.
— Алексей Николаевич, вы-то как здесь оказались? — удивился он.
— Шел к себе в гостиницу, слышу — стреляют. Подумал сначала, что на сыскное отделение напали. А где они, кстати?
Как нарочно, на этих словах прибежали наконец Блажков с Англиченковым.
— Уф! — запыхался Яков Николаевич. — Чего это у вас творится? Вся мостовая в гильзах.
Филимонов еще раз изложил происшествие. Липко посадил одного из городовых к себе в коляску и велел ехать в управление. По приезде городовой пошел будить начальника паспортного стола, который имел служебную квартиру там же, в здании. А сыщики отправились следом за полицмейстером.
— Видать, сегодня поспать не удастся, — проворчал тот, входя в кабинет. — Вот, поглядите сводку происшествий. Началось с того, что вы, Алексей Николаевич, убили Антипа Царева. Затем на Братском кладбище сыскная полиция арестовала рецидивистов Пашкова и Богданова… Это который Яшка Рыжий?
— Он, сволочь, — ответил главный сыщик. — Еще и сопротивление оказал, чуть мне руку не вывихнул.
— Молодец, Яков Николаевич. Далее. В Нахичевани в Шестом участке схватили известного конокрада Анисима Чуйко. С поличным. Но это не все!
Полицмейстер вздохнул, залпом выхлебал стакан холодного чая и продолжил:
— В три ночи шайка громил взломала двери бакалейной лавки Халатова, что на углу Малой Садовой и Среднего проспекта. Угрожая сторожу револьверами, вынесли товара на восемьсот рублей, погрузили в поджидавшего их извозчика и уехали. Рядом стоял городовой Третьего участка. Он все видел, но стрелять побоялся: бандитов было восемь человек. Что теперь с ним делать — не знаю…
— Выгнать из полиции, — непримиримо заявил Англиченков.
— Больно ты быстрый, Петя, — ответил коллежский асессор. — Сам, конечно, никого не страшишься. Но другие-то не такие!
Все дружно посмотрели на командированного. Тот спросил у Липко:
— За семью испугался?
— Ага. Пятеро детей, и жена опять на сносях.
— Поставить на стойку [24] и простить.
Полицмейстер кивнул, довольный, и продолжил:
— Затем из кордегардии, что в нашем здании, замыслили побег содержавшиеся здесь арестанты. Уже вырезали пробой в двери, да, слава богу, караульные вовремя заметили. В это же время на Старопочтовой кто-то поджег Алафузовские амбары. И наконец, так сказать, под занавес, нападение на Филимонова. Не многовато для одной ночи? Что будем делать, господа правоохранители?
— Облаву самое время провести, — дал предложение Блажков.
— Мы вечером с Алексеем Николаевичем по Богатяновке прогуляемся, шухеру наведем, — поддакнул Англиченков.
— Это еще зачем? — возмутился полицмейстер. — Гусей дразнить?
У Лыкова уже глаза закрывались — так хотелось спать. Поэтому он не стал пререкаться. Сговорился с не имеющим чина встретиться вечером в ресторане Жудика, что в Городском саду, и отправился в гостиницу.
Ольга
