– Он ушел? – раздался приглушенный голос Джонатана у нее за спиной.
– Да. – Она подошла к нему и присела на корточки, стиснув его ладони. – Тебе стоило приехать сюда. Теперь ты все знаешь.
И вот тогда Джонатана прорвало. Он упал в ее объятия, рыдания сотрясали его тело. Клэр крепко прижала его к себе.
– Он был жив, Клэр. Господи, еще целых шесть лет он был жив. Мне надо было стараться лучше…
Глава 21
Клэр отвела Джонатана в их комнату и усадила на кровать. Она не могла его утешить, она могла лишь сжимать его в объятиях и дать ему выплакаться, хотя ее сердце разрывалось на части от собственной беспомощности. Надежда спасала его от настоящего горя все эти семь лет. И лишь теперь, потеряв надежду, он мог сдвинуться с мертвой точки и продолжить жить дальше. Но этот выбор Джонатан должен был сделать сам.
Движение вперед означало, что поиски завершены и он больше ничего не может сделать. Однако Джонатан не привык смиряться с поражением. Он не сдался и не бросил изучение французского, он не отказался от нее. И потому вполне естественно, что он не захочет поверить, что брат мертв. Она поняла это по его голосу, когда он спросил осведомителя, нашли ли они тело.
– Я должен был сделать больше. – Это говорило чувство вины.
– Что еще ты мог сделать? – Клэр намеренно резко произнесла эти слова, прорываясь к нему сквозь пелену боли. Она не хотела предлагать ему избитые слова утешения. Она спрашивала так, будто ответ имел значение. Потому что так и было. Джонатан должен двигаться вперед, но он не сможет, пока не отпустит прошлое.
Джонатан откинулся назад, взглянув на нее затуманенными от слез глазами.
– Мне не надо было уезжать. Я должен был остаться и искать его по горячим следам. Тогда ничего бы этого не произошло.
– Ты был ранен, ты сам умирал, – напомнила ему Клэр. – Ты ничего не мог сделать. – Клэр понимала, что если Джонатан не отпустит свое прошлое сегодня, когда открылась правда, то этого не произойдет никогда. То, что происходило здесь, на деревянном полу отеля «Антверпен», внезапно приобрело невероятную важность. Это было необычное место для борьбы за человеческую душу, но другого выбора у Клэр не было.
Теперь, когда он полностью открылся ей, она поняла, какую страшную тайну носил в себе Джонатан. И дело было не в том, что он побывал на войне и видел, как убивают людей, и не в том, что война постоянно преследовала его в кошмарах. И даже не в том, что из-за чувства вины он утратил способность говорить по-французски и смог лишь недавно возродить эту способность. Нет, самой страшной тайной Джонатана Лэшли, таившейся в глубине его души, было то, что он искренне верил, будто не заслуживает счастья. Чувство вины заставляло его постоянно приносить свою жизнь в жертву. Но ведь он и так уже многое потерял.
Постой…
Неожиданная мысль пришла ей в голову. Что он сказал в ту ночь в ее спальне? Он вернулся домой в горячке и бредил по-французски. В тот момент она ничего не поняла. И по понятным причинам она была сосредоточена совершенно на других вещах. Мужчина только что пробрался в ее спальню. Но сегодня эти слова обрели свой смысл. В то путешествие домой он в последний раз говорил по-французски, не прилагая никаких усилий. Она слышала о случаях, когда вина бывала настолько разрушительна, что вычеркивала некоторые моменты из сознания. Одна вдова из Литтл-Вестбери так горевала по умершему мужу, что не могла вспомнить, что он умер. Она продолжала спрашивать, куда он подевался.
– Почему ты не рассказал мне правду, почему ты не можешь говорить или читать по-французски? – Клэр стиснула его ладонь.
Ее вопрос, казалось, успокоил его, самообладание постепенно возвращалось к нему. Это был хороший признак. Джонатан провел рукой по волосам.
– Я не хотел, чтобы ты отказалась от меня. Не хотел слышать, что мою проблему не решить. Я хотел поехать в Вену, а потому должен был вернуть свой французский. Слишком много было на кону.
– Я не отказалась бы от тебя. – Едва заметная улыбка тронула ее губы, когда она вспомнила их ужасный первый урок. Затем Клэр нахмурилась, заметив изъян в своих рассуждениях. – Если твою способность говорить по-французски блокировало чувство вины, как же нам тогда удалось вернуть тебе эту способность?
На его щеке дрогнул мускул.
– Мне нужна была ты. Ты помогала мне забыть, помогала моему разуму освободиться. Когда мы гуляли в саду, и смеялись, и разговаривали, я мог ненадолго забыться. – Джонатан слабо улыбнулся. – Ты была моим спасением, Клэр. – Это были чудесные слова, которые она никогда не забудет.
Клэр придвинулась к нему, ласково поглаживая его щеку.
– Какая ирония. Все это время я думала, что ты освобождаешь и спасаешь меня.
Джонатан поцеловал ее долгим, медленным и нежным поцелуем.
– Я не предполагал, что тебя необходимо освобождать. Казалось, ты сама прекрасно со всем справлялась. Ты послала к чертям Руфуса Шеридана, а вместе с ним и остальное общество. Такой смелости любой мужчина позавидует.
– Не все это понимают. – Он заставил ее почувствовать себя королевой. Страстный голод вновь начал нарастать между ними, первые всполохи желания озарили их лица. Из пепла вновь возгорался жаркий огонь.
– Я понимаю, – пробормотал Джонатан, уткнувшись в ее шею.
И она понимала его. Достаточно для того, чтобы уйти с его дороги, но не сейчас. Она потянулась к нему, обхватив его возбужденный член, выпиравший из-под ткани брюк, сообщая ему о собственном желании.
– Тебе будет больно, Клэр, – предупредил он.
В ее глазах вспыхнул вызов.
– Мне будет больно всю мою оставшуюся жизнь.
Клэр притянула его к себе, стягивая с него брюки. Джонатан приподнялся над ней, мускулы его рук напряглись, и он резко вошел в нее, двигаясь жестко и быстро. В эти мгновения он напоминал древнего бога, неистового и прекрасного в своем естественном горячем желании, и она отвечала ему тем же, превратившись в прекрасную первобытную богиню. Их бедра двигались в едином ритме, она страстно выгибалась навстречу ему. И очень скоро они оказались на грани наслаждения. Клэр крепко обвила его ногами, увлекая к краю пропасти. Он в последний раз резко погрузился в нее, и они ринулись вниз вместе. Ее крики смешались с его стонами, их тела переплелись, и его душа если и не восстановилась полностью, но освободилась от окутывавшего ее мрака.
Они лежали, сжимая друг друга в объятиях, она не желала расставаться с ним, пока они окончательно не пришли в себя, вернувшись на землю, где все хорошие вещи всегда заканчиваются.
– И что мы теперь станем делать? – прошептал Джонатан.
– Мы вернемся домой.
И я снова
