– А как насчет зуба? – спросила Харпер.
– Я думаю, Тина рассказала Рази, что Стефани собирается сообщить о том, что нашла, своим родным, а потом – правительству. Я уверен, что Рази и Тина были любовниками. Возможно, Тина что-то подсыпала в стакан Стефани в их квартире после того, как та вернулась из бара. Или возникла драка, и Тина с Рази привезли ее сюда, а потом убили.
– Как? – спросила Набила.
– Монтировка, – сказала Харпер. – Так она мне говорит. Ее убила монтировка. Она где-то здесь.
Она зашагала прочь от последнего убежища Стефани. Хоук – за ней.
– Она ищет орудие убийства? – недоверчиво спросила Набила. – Здесь?
– Вы ведь вчера упрекали меня за западный образ мышления. Вам придется поверить.
Харпер продолжала разбрасывать землю и пыль, как будто шла по следу. Через пятьдесят ярдов, как будто в голове у нее был компас со стрелкой, она остановилась около горки сухой земли. Хоук наклонился и принялся разгребать ее руками.
– На ней фрагменты ее черепа, – сказала Харпер, открыв глаза, как будто ее работа была закончена.
Тай продолжал копать. Он отбросил в сторону камень и засунул в землю руки. И наконец наткнулся на какой-то предмет.
Металлический.
– Не трогайте ее, – сказала Набила.
– Я двадцать лет занимаюсь подобными делами. – Он достал из кармана платок. – И знаю, что делаю. – И вытащил из земли монтировку. – Я в вас никогда не сомневался, – заявил Тай, подмигнув Харпер.
– Мы можем вернуться в город? – спросила она. – Мне, правда, нужно проверить Толливера. Он уже, наверное, готов что-нибудь съесть.
Хоук ухмыльнулся.
– Думаю, уже можем.
* * *Они все собирались вернуться домой на следующее утро.
Хоук – в округ Колумбия через Лондон. Харпер и Толливер – назад, во Франкфурт. Они сделали все, что от них требовалось. Нашли тело Стефани. Рази арестовала полиция. Хватит ли улик, чтобы он сел в тюрьму в стране вроде Египта, где влияние, власть и семья имеют огромное значение, никто не знал. Оставалось надеяться, что на монтировке обнаружатся отпечатки его пальцев; окажется, что это его монтировка и она пропала из его машины. Набила пообещала, что постарается сделать все возможное, чтобы он не отвертелся. Похоже, за последние пару дней она многое поняла.
Как и Хоук.
Он попрощался с Харпер и Толливером в ресторане отеля, где они ели спагетти, причем Толливер поглощал свою порцию с волчьим аппетитом.
– Если когда-нибудь окажетесь в Гринвиче, найдите меня. – Тай пожал руку Харпер.
– Мы еще ни разу не забирались так далеко на север, – заявил Толливер.
– Если вам понадобится рекомендация… – Хоук положил свою визитку на стол. – Вы знаете, кому позвонить.
Он поднялся наверх, собрал вещи и сделал несколько телефонных звонков. Потом оставил сообщение Наоми, что вернется завтра к вечеру. Около одиннадцати отправился в бар, пропустить на ночь стаканчик, а потом немного подышать воздухом. И еще раз почувствовать этот город.
– Американский бурбон, – сказал он бармену-египтянину и показал на бутылку. – «Вудфорд» подойдет.
– Интересно провели время в Александрии? – спросил бармен.
Хоук рассмеялся и с наслаждением сделал большой глоток.
– Вы даже не представляете, насколько.
– Тогда расслабьтесь, сэр, и наслаждайтесь отдыхом.
Тай откинулся на спинку и задумался о том, что ждало его впереди. Дома у него имелось несколько вариантов выбора, и Наоми находилась в центре большинства из них. Гринвич или Вашингтон?
Уже почти допив свой бурбон и собираясь отправиться в номер, он заметил в вестибюле Харпер, которая вышла из отеля.
Одна.
В джинсовой куртке и университетском свитере. Близилась полночь, не самое безопасное время для женщины, решившей погулять в одиночестве. Особенно западной женщины.
Хоук подписал чек и выбежал за ней.
Выйдя на улицу, она свернула направо, в сторону гавани. Хоук отметил, что их разделяет около пятидесяти ярдов, и пошел за ней. Ночь выдалась ясной, и на небе сияла огромная луна. С юга, где находилась Сахара, дул теплый ветерок.
Сирокко, вспомнил Хоук.
Харпер быстро шла в сторону гавани, как будто совершенно точно знала, куда ей надо попасть. В такой поздний час вряд ли она пыталась найти сувенирную лавку, чтобы купить что-нибудь на память. Хоук хотел убедиться, что с ней все будет в порядке, ведь история Стефани уже показала, что может произойти.
Харпер продолжала идти к своей цели.
Она ни разу не оглянулась, как будто ее что-то толкало вперед.
Улицы по большей части были пустыми и темными. Рынки и магазины закрылись. Кое-где из работающего кафе слышалась музыка.
Однако Харпер продолжала идти дальше.
По мере того как Харпер все ближе подходила к воде, воздух становился прохладнее и ветер начал набирать силу. Здесь было больше кафе, отелей и современных заведений. Новая александрийская библиотека высилась на выступавшем в море мысу; предыдущая, одно из чудес Древнего мира, исчезла много веков назад.
Наконец Харпер подошла к воде около волнолома.
Перед ней больше ничего не было, только темная гавань.
Она двинулась вдоль волнолома, на который тихо набегали волны Средиземного моря, миновала отель и ресторан, темные и безмолвные в столь поздний час.
В конце гавани Харпер остановилась.
У Хоука возникло ощущение, будто что-то указывает ей путь.
Она вытянула перед собой руки.
Теплый сильный ветер принялся трепать ее волосы. Харпер подошла к самой воде. На мгновение Хоук испугался, что она собирается совершить нечто безумное, и подобрался поближе, остановившись в десяти футах, чтобы не напугать ее.
Он уже собрался спросить, все ли у нее хорошо, когда женщина заговорила.
– Он хочет, чтобы его нашли сейчас, мистер Хоук, – сказала она, не поворачиваясь, чтобы показать, что знает о его присутствии. – Он готов.
Ветер снова растрепал ее волосы, и луна окутала Харпер своим призрачным, даже торжественным сиянием.
– Его привезли сюда после того, как он умер. Этот город он любил больше остальных. Город его мечты. Так и произошло. Он говорил, что Александрия объединит Восток и Запад.
– Вы говорите про Александра?
– Он был так молод, но успел столько совершить… А сколько еще хотел сделать – и не сумел… – Она повернулась к нему. – Я чувствую это в его костях.
– Как? – спросил Хоук.
Ему требовалась ясность.
– Я слышу мысли, проносившиеся у него в голове, когда он умирал. Они такие ясные и четкие…
Она мимолетно улыбнулась.
А Хоук почувствовал, как его наполняет возбуждение.
– Где, Харпер?
– Вы же знаете, что здесь было раньше? – Она махнула рукой. – Фарос. Знаменитый маяк древности, даривший свой свет всему миру. Он там.
В лунном свете кожа Харпер была невероятно бледной, точно алебастр.
– Он хочет, чтобы его сейчас нашли, мистер Хоук. Он сказал, что время пришло. Он готов. Его со всех сторон окружает толща
