– Мы знаем всех, кто здесь находится, и они не станут воровать, а вы похожи на мошенника, – заявила она.
– Что?
– Вы меня слышали. – Ее волосы были влажными, светлые пряди потемнели от воды, дождь заливал лицо.
Джим Уоллер схватил дочь за руку и попытался утащить с веранды.
– Эй, эй! Прекратите немедленно! – заорал Вирджил.
Он уже заметил жену Уоллера, Энн, и еще одного ребенка, девочку, которые поглядывали на них из-за приоткрытой двери хозяйского дома.
Флауэрс кричал достаточно громко, так что все на мгновение замерли.
– Джонсон и в самом деле похож на мошенника, – сказал Вирджил Кэти, – но посмотри на его автомобиль. Это «Кадиллак». Он богат. У него собственная лесопилка. Ему не нужны твои деньги, а я полицейский.
Джонсон повернулся к Вирджилу.
– Подожди минутку, кажется, ты сказал…
– Что я мог тебе сказать, – ответил Флауэрс, а потом повернулся к Кэти: – О каких деньгах речь?
Она все еще кипела от возмущения.
– Деньги моего папы. За продажу содовой в течение всего лета. Больше шестисот долларов – все они исчезли. – Она снова начала выходить из себя, свирепо поглядывая на мужчин.
– Кто-то взял их из ее комода, – сказал Джим Уоллер.
– А вы какой полицейский? – спросила Кэти у Вирджила.
– Я следователь Бюро предотвращения преступлений, штат Миннесота.
– Это вроде ФБР, только штата, – добавил Джонсон.
Кэти было все равно. Она ухватилась за слово полицейский и полностью сосредоточилась на Вирджиле.
– А вы можете узнать, кто взял деньги?
– Проклятье, Кэти, он приехал ловить рыбу, – сказал ее отец.
– Мы не ловим рыбу во время такого дождя, – заметил Кейн.
Джонсон кивнул.
– Он прав; почему бы нам не изучить это дело, Вирдж? Будет чем заняться.
Будь проклят этот Джонсон.
Теперь все смотрели на него, и Вирджил сказал Кэти:
– Ты знаешь, речь идет о достаточно большой сумме, и ты можешь обратиться в местную полицию.
– Это бесполезно, – сказала она. – У нас есть помощник шерифа, только он не сможет даже поймать корову на поле для гольфа. Его работа состоит в том, чтобы выписывать туристам штрафы за превышение скорости.
– Давайте сходим и посмотрим, – предложил Джонсон, когда Лэнг и Кейн направились в сторону своего домика.
Кэти повела Вирджила и Джонсона в дом; за ними следовал ее отец, повторявший:
– Мы очень ценим вашу помощь, но вам вовсе не обязательно это делать.
Вирджил был полностью с ним согласен, но лишь покачал головой и ответил:
– Всё в порядке.
Он спросил Кэти, когда та в последний раз видела деньги.
– Позавчера. Я получила десять долларов на поле для гольфа и положила туда.
У Уоллеров было шестеро детей, четыре девочки и два мальчика. Они жили в двух соединенных между собой домиках с тремя маленькими спальнями для детей и одной ванной комнатой для всех шестерых. Вирджил догадался, что эти комнаты и половина гостиной составляли один домик, а столовая, кухня, большая спальня и еще одна ванная комната относились к другому домику – вероятно, когда-то они имели общую стену.
По пути в спальню Кэти Джим Уоллер объяснил жене, что Вирджил полицейский.
– О господи… – повторяла она до тех пор, пока Флауэрс не оказался в комнате девочек.
В спальне стояли две кровати, деревянный стул и комод; окно выходило на деревья, за которыми скрывалась речка с форелью.
Вирджил, Джонсон, Кэти и ее родители столпились в комнате, и девочка показала на нижний ящик комода. Там лежали фланелевые ночные сорочки, зимняя одежда, несколько рубашек, пара ремней и дюжина пар носков. Три пары белых спортивных носков были развернуты; две лежали поверх другой одежды, одна валялась на полу.
– Я спрятала деньги в белые носки. Я всегда их там хранила, – сказала Кэти. – Но они исчезли. Главным образом купюры в один и пять долларов, так что получалась солидная куча. Я не могла поверить, что деньги пропали, и проверила все носки, даже черные.
Вирджил немного порылся в ящике, потом повернулся и спросил у Энн Уоллер, которая наблюдала за ним, стоя в дверном проеме:
– Вы не могли бы принести мне немного туалетной бумаги?
– Вы что-то нашли? – спросила Кэти.
– Не знаю.
Он опустился на колени возле комода, а через мгновение Энн Уоллер наклонилась и протянула ему рулон туалетной бумаги. Вирджил коснулся ее языком и приложил к боковой стенке ящика.
– Ты не порезалась, когда искала деньги? – спросил он у Кэти.
Девчонка взглянула на свои руки – ладони и тыльную сторону.
– Вроде нет. А что?
Он показал кусочек туалетной бумаги.
– В ящике я обнаружил несколько пятен крови, они сравнительно свежие. – Затем подошел к окну и увидел, что оно не заперто. – Ты закрываешь его на замок?
– Да, когда оно опущено. А оно постоянно опущено, если только по ночам не становится очень жарко. Но если оно открыто, мы находимся в комнате, моя сестра Лиз и я. Однако экран всегда пристегнут. Окно должно было быть закрыто.
Вирджил полностью открыл окно и проверил нейлоновый экран, который внизу закрывался на крючок. Сейчас крючок был отстегнут, а когда Флауэрс прижал палец к экрану, то обнаружил узкий разрез вдоль всей его длины.
– Экран разрезали, чтобы добраться до крючка, – сказал он.
– Вот же сукин сын, – удивился Джим Уоллер. – Кто-то сюда забрался? Здесь ничего такого никогда не случалось.
– Вам следует обратиться в полицию, – сказал Вирджил.
– Но к кому? Кэти права относительно помощника шерифа. А вы можете что-то сделать?
– Я нахожусь на расстоянии двух штатов за пределами моей юрисдикции, – стал объяснять Флауэрс. – Но вот что я вам скажу. Почему бы Джиму и Энн не посидеть несколько минут у меня на веранде? А потом Кэти. Мы поговорим. Джонсон может подождать в баре.
* * *– Я никого не хочу смущать, – сказал Вирджил Уоллерам, когда они вернулись на веранду, – но в такой ситуации деньги обычно берет кто-то из семьи. Как вы считаете, мог кто-то – возможно, один из детей – взять их взаймы?
Уоллеры переглянулись, и Джим Уоллер выпалил:
– Исключено.
– У нас не слишком много денег, но бывали и более трудные времена, – сказала Энн. – Кэти откладывает на покупку одежды для школы, косметику и тому подобное. Она становится взрослой. Мы не стали бы их у нее забирать.
Стройная женщина с тугими колечками светлых волос и большими глазами, она была почти на фут ниже мужа, но выглядела крепкой. Загорелое лицо, немного усталое, без единой унции жира. Энн стояла перед мужем, скрестив на груди руки, вылинявшая голубая рубашка заправлена в такие же полинявшие джинсы.
– А другие дети?
Оба одновременно покачали головами.
– Никогда, – сказала Энн. – Мы ходим в церковь, и дети не пропускают воскресную школу. Даже маленький Нат знает Библию.
Вирджил сомневался, что трехлетний ребенок способен цитировать Евангелие от Марка, но оставил свое мнение при себе. Он также не стал говорить, что церковь может негативно относиться к тому, что пятнадцатилетняя девушка продает алкоголь.
Ему сказали, что все четыре дочери – «хорошие девочки»
