– Очевидно, новости с опозданием доходят до вашей провинции, – ядовито произнесла Жизлан. – Из-за пепла от вулкана в Исландии все полеты были отменены на несколько дней. Я прилетела первым же рейсом. Хотя меня не интересует ваше мнение. Я просто никогда не выйду замуж за человека, который с первого же взгляда вызвал у меня презрение.
– Презрение?
– Совершенно верно.
Она вздернула подбородок.
– Тогда как вы объясните это, миледи?
Большие теплые ладони сжали ее плечи, и его лицо склонилось над ней.
Глава 3
Жизлан повернула голову в сторону, но лишь подставила незащищенную щеку этому… бандиту. Теплые губы коснулись ее щеки, и они были мягче, чем она ожидала. У нее перехватило дыхание.
Она не станет кричать. Она не доставит ему удовольствие, обнаружив свой страх. Вместо этого она замерла на месте.
Но она испытывала совсем не страх, когда теплые губы медленно проложили дорожку к ее уху. Жизлан закрыла глаза, удивленная неожиданным ощущением теплоты, которая разлилась в низу ее живота.
Он слегка укусил ее за ухо, и Жизлан подпрыгнула. Ее соски стали очень чувствительными и затвердели. Почувствовал ли он это, прижимаясь к ней всем телом?
– Прекрати это, подонок!
Она уперлась руками в его грудь, пытаясь вырваться из его объятий, но он был выше и сильнее ее. Одним быстрым движением он схватил ее за руки и прижал к своей загорелой мощной груди.
Жизлан увидела огонь, горевший в его голубых глазах, а затем его губы коснулись ее губ. Он впился в них страстным поцелуем, хищным и безжалостным. Это был поцелуй мужчины, желавшего утвердить свою власть над ней.
Страх охватил ее. Пока она с изумлением не осознала, что он слегка отодвинулся от нее, а его губы сделались нежнее.
Жизлан попыталась заглянуть в его глаза, но они были слишком близко от нее. Он ближе прижал ее к себе, и она почувствовала, как затвердела его плоть.
Она ошеломленно ахнула и слишком поздно поняла свою ошибку. Потому что Хусейн аль-Рашид воспользовался этим, чтобы снова прижаться к ее губам.
Но на этот раз он не покорял ее, а соблазнял. Он нежно скользил языком по ее языку, пробуя ее на вкус.
Жизлан с ужасом осознала, что ей доставляет наслаждение его поцелуй. Как в тумане, она боролась с этим удовольствием. Мурашки пробежали по ее телу.
Ее целовали и раньше. Это были приятные поцелуи, которыми она обменивалась с приятными мужчинами. Но никогда она не испытывала ничего подобного. Его поцелуй предлагал ей расслабиться и отдаться на волю приятным ощущениям.
А его твердое тело, прижимавшееся к ней… Это было совершенно новым ощущением для нее. Когда Жизлан училась в университете, она встречалась с мужчинами и целовалась с ними. Но никогда не заходила дальше, опасаясь скандала.
Ни один мужчина еще не заставлял ее желать большего.
Жизлан пыталась найти в себе силы противостоять его напору. Но его поцелуй углубился, стал невыразимо нежным, и она почувствовала, как все ее тело наполняется негой. Ее руки непроизвольно поднялись к его шее и пальцы зарылись в спутанные локоны.
Она пылко ответила на его поцелуй, и он удовлетворенно застонал. Он обхватил ее мускулистой рукой и крепче прижал к себе.
У Жизлан кружилась голова. Она хотела продолжить этот чудовищно непристойный контакт, и ее восхищала сила этого мужчины, который одной рукой легко приподнял ее, словно она была пушинкой. Но больше всего она была сосредоточена на этом сладостном поцелуе и не хотела, чтобы он закончился.
Но это все было неправильно. Строгое воспитание и понятие о чувстве долга заставили ее опомниться.
Жизлан положила руки ему на плечи и изо всех сил оттолкнула его:
– Я не хочу этого. Вы меня слышите? Я этого не хочу! – Ее голос был хриплым и отчаянным. – Отпустите меня!
И она принялась колотить кулачками по его плечам.
Наконец он медленно поднял голову. Его глаза были цвета вечернего неба.
Он моргнул. Потом еще раз. Его взгляд остановился на ее губах, дрожащих и припухших после этого восхитительного поцелуя. К ужасу Жизлан, этот взгляд был сродни ласке.
– Отпустите меня, – снова сказала она, на этот раз более ровным голосом.
Жизлан не понимала, как она могла смотреть ему в глаза после случившегося. Они оба знали, что, несмотря на ее злость, она со страстью ответила на его поцелуй.
Ее бросило в жар. Она сгорала от стыда из-за того, что так легко покорилась такому человеку.
Она пыталась убедить себя, что ответила на его ласки просто из-за своей неопытности. Если бы она знала, чего ожидать, она была бы готова. Она чувствовала, что он считает себя непревзойденным любовником и пользуется своим мастерством ради достижения своих целей.
– Ну-ну, это было интересно, – протянул он хриплым голосом.
– Вы можете теперь отпустить меня.
Его губы сложились в улыбку, которая вызвала негодование у Жизлан, потому что говорила о мужском самодовольстве. Он был доволен собой, потому что она не смогла устоять перед ним. Но, как это ни странно, его улыбка заставила ее сердце биться чаще.
– Вы уверены, что можете держаться на ногах?
Жизлан резко вскинула колено, метя в его самое слабое место, но он стремительно отпрянул. Он был привычен к дракам без правил.
Его руки опустились, освободив ее, и она, судорожно глотая воздух, оперлась о стол.
По крайней мере, ее попытка стерла с его лица самодовольную улыбку.
Жизлан постаралась взять себя в руки и выпрямилась. Она машинально поправила волосы, которые он растрепал. К счастью, она умела закалывать волосы, не думая об этом, как умела спускаться по лестнице в длинном платье, не боясь оступиться, или разговаривать сразу с несколькими послами на разных языках. Годы практики делали некоторые вещи несложными.
Сложным было осознание того, что ее собственное тело предало ее.
– Вы позабавились со мной, – сказала она ровным голосом, потому что немыслимо было дать ему понять, в каком отчаянии она была от своей слабости, – а теперь я хочу увидеться с капитаном стражи, с моими телохранителями, а потом с моей сестрой.
– После того, как мы завершим наши переговоры.
Жизлан покачала головой:
– Это может подождать.
Но Хусейн оставался непоколебим. Жизлан вздохнула:
– Вы не можете не понимать, что я должна повидаться с ними. Я в ответе за них. Теперь, когда мой отец мертв, я обязана заботиться о них. Вы сами чувствовали бы себя так же в отношении солдат, которыми командуете.
Он оценил ее проницательность. Жизлан понимала его лучше, чем он ожидал. Взывать к его чувству ответственности за своих людей было очень умно.
Он не рассчитывал, что хорошенькая принцесса, избалованная с рождения и выросшая в роскоши, будет понимать это всеобъемлющее чувство ответственности. Не говоря уже о том, чтобы разделять его.
Он внимательно посмотрел на нее. На этот раз он попытался увидеть нечто большее, чем прелестный припухший от поцелуев ротик, фантастическую
