Так, неожиданно для себя, я променял одну великую княжну на другую, и не на один день, а насовсем. В какой-то степени с Анной мне было легче: костяк компании составляли такие же студенты, что и я, их интересы мне были понятны, да и того же Серегу я хорошо знал еще по гимназии. Плюс, не будучи старшей дочерью, Анна была лишена многих ограничений и с удовольствием проводила время в обществе людей попроще с более близкими мне развлечениями, нежели утомительно-чопорные балы и приемы. Благодаря такому положению вещей мне удалось безболезненно протащить в ее круг Бориса, причем этот деловар как-то очень быстро стал там своим и продолжил прокручивать свои проекты уже на более высоком уровне к всеобщей выгоде. В принципе, если его не остановить, лет через десять – двадцать мы с ним и вправду догоним его отца по совокупному капиталу, в этом отношении наш тандем оказался на редкость удачным.
И не скажу, чтобы часто, но проскальзывала у меня мысль: чем я хуже Родиона? Я не принадлежал ни к одному клану – а это было обязательным условием, но при этом мог, с оговорками, повлиять на целых два – Потемкиных и Задунайских – и те и другие были связаны со мной дорогостоящими и долгоиграющими проектами, а в скором будущем и Воронцовы попадали под эту гребенку. Я являлся кавалером Серебряной Звезды, в отличие от Шувалова, имеющего две юбилейные медальки из серии «На и отвяжись!», и уже вхож во многие кабинеты, а также был носителем немалых гостайн. Опять же, в отличие от будущего принца-консорта, я был богат, а под моей рукой ходило около батальона людей, обкатанных в горячих точках, что, возможно, было и минусом – меньше рычагов влияния на меня. В конце концов, я был офигенной крутости магом, что вообще-то тоже пока еще ценилось, хотя по Родиону этого не скажешь – он был даже слабее моих «капо». Происхождение мое, правда, подкачало, но полученный графский титул с некоторой натяжкой перекрывал этот недостаток. А сердце и рука великой княжны Анны пока еще были свободными, и ребенком, как Маша Задунайская, давшая мне недавно от ворот поворот, она уже не была.
Эй, ваше величество, что вы скажете насчет такого зятька?
Интерлюдия третьяВ парадном, всегда аккуратно прибранном глянцевом кабинете, предназначенном производить впечатление на посетителей, сегодня царил хаос. Клочки бумаги на дорогом ковре соседствовали с осколками бывших стеклянных дверей, ставшими таковыми после встречи с тяжелым пресс-папье в виде вставшего на дыбы медведя. Самой фигурке тоже не повезло: одна лапа в результате удара погнулась, и теперь даже медведь, казалось, не ярился, а издевательским прощальным жестом махал разгневанному хозяину: «Пока-пока! Твое время вышло!»
– Твари, безусловные твари! После стольких лет!.. – шипел Грушин, смахивая на пол дорогой настольный набор золотых перьев.
– Петр Ильич, у вас все… – привлеченная шумом секретарша и по совместительству – одна из двух любовниц академика – застыла в дверях, – в порядке?.. – растерянно закончила она.
– Пошла вон!!! – Увесистая хрустальная гостевая пепельница стукнула в едва успевшую закрыться за испуганной девицей створку. – Предатели, кругом одни предатели!
Мог ли он, именитый академик, заслуженный ученый, научный руководитель целого пула стратегических разработок, еще утром в наилучшем расположении духа направляясь на прием к министру наук и образования, предположить, чем обернется для него эта встреча?! Чего угодно ждал: от новой поставленной задачи до (чего скрывать – была надежда!) представления к государственной награде.
Но что в итоге?!
Отставка!!!
Передать дела назначенному преемнику!!!
Император, к которому бросился, едва покинув министерство, даже не соизволил принять, передав через секретариат: «Нет времени!»
Как будто у него было?!
Чтоб они все сдохли! И горели в аду!
И преемник, так хорошо знакомый, который был когда-то учеником, – Иуда!!!
Давно ли в рот заглядывал и каждое слово ловил?!
Какие же они все-таки твари и предатели!
Безусловно, больше всего бесило, что новый хозяин всего заботливо выстроенного и выпестованного комплекса будет одаренным. Ирония судьбы: ученый, построивший карьеру на изучении алексиума, стоявший у истоков разработки МБК и других изобретений для одаренных, не имел ни одной УЕ и не мог воспользоваться ничем из того, на что положил жизнь. Другие, которым повезло родиться с источником, могли, а он – нет!!!
– Ненавижу!!! – Теперь, когда все точки над «i» были расставлены, он мог себе признаться – одаренных он всегда недолюбливал.
А сейчас, когда ему отказали в лечении, обрекая на скорую смерть, и вдобавок одним росчерком пера вышвырнули на улицу, искренне возненавидел.
– Во всем виноваты они! Одаренные! – бормоча эту фразу как мантру себе под нос, Петр Ильич поднял с пола чудом уцелевший телефон. – Они за все ответят!
Дождавшись соединения, он проговорил в трубку на удивление спокойным голосом:
– Марк, занеси мне документы по проекту «Сорок четыре каппа».
Глава 5
Первого сентября родная академия встретила привычным шумом и гомоном. Первый же попавшийся навстречу знакомый – Георгий Буков оказался товарищем по ученичеству у Бергена.
– Горыныч! Слыхал новости? – радостно спросил он у меня вместо приветствия. – Я только что от Максима Иосифовича, он берет нас на свадьбу ее высочества! Представляешь, всех первых лиц вблизи живьем увидим!
Учитывая, что этих самых первых лиц я видел регулярно и иногда даже чаще, чем хотелось, а о предстоящей в конце октября поездке узнал еще на прошлой сессии, новость впечатления не произвела. Но Жора этого не заметил, продолжая фонтанировать восторгом:
– Даже в Кремлевском соборе на самом венчании будем! Вдруг там кому-то плохо станет! – Судя по всему, возможный обморок кого-то из гостей в душном от толпы соборе приводил его едва ли не в больший экстаз, нежели присутствие при историческом событии. – А, может даже, самим великим княжнам!
– Губу обратно закатай! Нас с тобой максимум к помощнице младшей горничной подпустят!
– Вот вечно ты!.. Прямо помечтать не даешь! – И он умчался делиться распиравшим его счастьем дальше.
Ваньку Метлу, хоть он давно уже знал новость от меня, на дневном сборе у лейб-медика тоже потряхивало. Оказалось, он тогда недопонял и считал, что путешествие в Москву коснется только меня.
– Я же не смогу и обязательно облажаюсь! – с ужасом повторял он, заставляя меня стыдиться собственного языка.
Почти все лето Иван провел на практике в «Кистене», оттачивая навыки и зарабатывая на излишества, – учебу я ему как родичу оплачивал. По отзывам пилотов, он безропотно и бесстрашно латал наших бойцов – иногда и под пулями, но от известия, что придется иметь дело с элитой империи, изрядно оробел. Притом, что перед многими моими знакомыми и гостями, которые как раз в эту элиту и входили, никакого пиетета не испытывал. И правда: чего бояться насквозь простого, как валенок, Серегу Гагарина, который – на минуточку! – всего лишь будущий глава клана Гагариных! Или Ангелину – княжну клана Потемкиных! Всего-навсего первая сотня! (Это сарказм, если не поняли!)
Чудно устроен человеческий мозг: умом понимая, что я, как и
