– Ваня, прекращай! – не выдержал я, наверное, сотого повтора глупой фразы.
– Тебе легко говорить, ты их всех видел!
– Ты тоже видел многих! – напомнил я ему. – Ты мастер! В перспективе – магистр! Кончай мандражировать! Тем более что ехать нам не завтра!
– Ну что, дорогие котята?! – изрек появившийся в аудитории наставник. – Начинаем готовиться!
За интенсивной учебой сентябрь пролетел незаметно. Меня еще хватало на встречи с великой княжной и ее компанией, куда я незаметно врос, но на что-то иное уже не было сил. Берген гонял нас в хвост и в гриву, переплевывая по нагрузке все предыдущие года. Понять его можно было – он впервые собирался вывести нас как учеников на публику и опасался за свой имидж. Но, право слово, в эту осень идея бросить ученичество посещала меня чаще обычного.
С приходом октября начался великий исход аристократии из Петербурга – многие спешили обживать свои заброшенные московские особняки. Кто-то еще оставался, но на улицах и каналах все реже попадались представительские кортежи, уехала царская семья со всем двором, увезя с собой погоду и Анну, служившую мне отдушиной и солнышком последнее время. Только ее общество ассоциировалось у меня с отдыхом и весельем – Берген неистовствовал, пытаясь за короткое оставшееся до свадьбы время впихнуть в нас невпихиваемое. Сам он с двором не уехал – наоборот, сосредоточил все свое внимание на нашей злосчастной шестерке, частенько забирая с лекций и заставляя с утра до поздней ночи практиковаться в центральном госпитале, который нашими совместными усилиями конкретно опустел.
Никто из парней уже давно не дрожал от предстоящей работы – венчания ждали как избавления. Какие там торжества, какие первые лица?! Выспаться бы!
Хорошо еще, что о месте жительства мы не волновались Бориса ждал отцовский дом, а нас с Ваней – Кремль и его медицинское крыло. При желании я мог остановиться у матери с отчимом, которым переслал обещанные приглашения, но Берген вообще-то не собирался отпускать нас далеко. Пилоты, которые изъявили желание сопровождать нас и подстроили под это расписание «Кистеня», загодя напросились пожить у женившегося в августе Бока – гостиницы Москвы уже не справлялись с притоком гостей.
До исторической свадьбы оставалось чуть больше недели.
Меня разбудила телефонная трель. Обычно к аппарату подходил Ван, но у него недавно завелась личная жизнь, так что дома он сегодня не ночевал. Ли говорил по-русски чуть хуже, поэтому трубку никогда не брал, да и комната его была дальше – мог просто не слышать. А Борька в такую рань никогда не просыпался, хоть из пушки пали. Пришлось топать самому.
– Да! – рявкнул в трубку, пять утра, кому не спится?!
– Васин? Егор Васин?
– Я! Кто это?
– Будь ты проклят! Ищи здесь! – Хриплый голос звонившего кого-то напоминал, только спросонья я не мог сообразить кого.
– Что здесь?! Кто вы?
– Здесь! У меня! Узнаешь! Если, безусловно, не сдохнешь раньше!!!
Разговор оборвался звуком выстрела и частыми гудками.
Недоуменно посмотрел на телефон, ища ответ, чей это тупой розыгрыш?
– И вам доброе утро!
Положил трубку на рычаг и отправился досыпать. Но кто бы ни был автор глупой шутки, своего он добился: заснуть снова я уже не мог, ворочаясь с боку на бок и прогоняя в уме раз за разом странный звонок. Уроды! Узнаю кто – убью! Мысль, что убивать уже некого, я старательно отбрасывал.
Повторная трель прозвучала несколько минут спустя.
– Что тебе еще, гад?! – заорал я, почти скатившись с лестницы.
– Егор?.. – Голос наставника ничуть не походил на голос шутника.
– Максим Иосифович, простите, ради бога! Баловался кто-то по телефону.
– Пес с ним! – услышать ругань от Бергена было настолько неожиданно, что я даже усомнился в собеседнике. – Собирай манатки и дуй в центральный госпиталь на всех парах!
– Буду через час!
– Ты мне нужен здесь через пятнадцать минут! Десять! Жду!
– Буду!
Стоило отойти на шаг, как аппарат снова зазвонил:
– Егор! – с трудом я разобрал сквозь рыдания. – Это Вика! Егор, Алеше плохо!
– Что с ним?
– Рвет, судороги! Он весь горячий! Как печка! В себя не приходит! Егор, что делать?! «Скорая» не отвечает, Егор! – на том конце слышался уже натуральный вой.
– Вика! Вика!!! – закричал я на женщину. – Укол сделать сможешь?
– Не-э-эт! – простонала она. – Я не умею!!!
– Проклятье! Уксусом или льдом его хотя бы оботри! Я сейчас буду!!!
Сонные Борис и Ли вопросительно смотрели на меня с разных концов холла.
– Что-то случилось! Меня срочно вызывают в госпиталь. Смотрите телек, может, там новости!
– А что с Викой? – спросил гаситель, догнав меня в комнате.
– Лехе плохо. Лечу к нему.
– Как ты успеешь?
– Как-как?! – разбрасывая одежду, обозлился я. – Никак!!!
– Я разбужу Михалыча!
– Не надо! Хотя буди! К госпиталю подваливайте, там разберемся!
На ходу засовывая шмотье в сумку, понесся к ангару. От холодного дождя тонкий костюм пилота почти сразу промок и неприятно лип к телу, но мне было не до этого.
На весь предполетный регламент я забил – драгоценные минуты таяли: сначала провозился с замком, потом – с включением меха. Стартовал прямо изнутри через окно, нарушив собственные же правила. А потом еще и общие: за полет над городом светило нехилое наказание, разве что Берген отмажет.
Для раннего утра мне показалось слишком оживленно на улицах. Высоко я не поднимался, но увидел как минимум три пожара и несколько аварий. То тут то там сверкали проблесковые маячки и мигалки спецслужб. Вероятно, еще и сирены выли, но мне они были не слышны. Зато в эфире на всех волнах царила паника: с четырех ночи по городу пошла волна загадочных смертей. Симптомы одни и те же: заоблачная температура, судороги, рвота. И где-то через пятнадцать минут с начала приступа – остановка сердца.
– Леха, только держись! – сжал я зубы и прибавил скорости, выходя за красную черту движка.
Приземлился так же, как и стартовал, вынеся окно на Лехиной кухне.
Новое вставят!
Дела пилота были плохи: его выгибало и корежило, из прокушенного языка лилась кровь. Полуодетая Вика, навалившись, пыталась удержать его на постели, но где там! – сколько веса и сил в ней и сколько в нем! Мокрая тряпка, пахнущая уксусом, валялась в сторонке. Грубо потеснив беременную женщину, вкатил Шаману несколько шприц-тюбиков, – для одаренных всегда надо
