По телефону и лично заставил кланы принудительно-добровольно передать под мое подчинение своих людей и технику.
Промышленники и купцы ломались, торговались, но открывали мне свои склады.
Простые люди несли в пункты помощи последнее.
Умирающему городу шла помощь со всей страны. Один Ярцев-старший снарядил два эшелона с продуктами и медикаментами, которые распределял по районам Борис. Он же вместе со своими помощниками взвалил на себя обязанности по остальной логистике, освободив людей для других дел. Два наши с ним недостроенных торговых центра мы отдали под нужды эвакуированных жителей из северных районов.
Открыл пункты прививок от ветрянки. Знаю, что поздняк, что надежды почти нет, но я не мог не попробовать! Запасов вакцины было мало, спросом до этого она не пользовалась, поэтому прививали только самых маленьких детей и сразу же отправляли на южную границу города.
Вечером прибыл обещанный корпус добровольцев, мгновенно растворившийся на просторах Петербурга.
Но всего этого было недостаточно.
Крематорий не справлялся с нагрузкой, и я скрепя сердце приказал Олегу и немногим оставшимся темным гвардейцам уничтожать тела прямо на улицах. Перекрестки и площади украсились выжженными ямами, а над городом повис мерзкий запах горелой плоти. Шашлык я теперь долго не смогу есть, потому что Дворцовую площадь не миновала сия печальная участь, а в мои окна залетали дым и копоть.
Нанеся самый первый и страшный удар, выбив почти десятую часть населения за двое суток, эпидемия продолжала собирать свой урожай, вспыхивая очагами в самых разных районах, в основном – по-прежнему на северо-западе.
Вся надежда была на ученых.
Не скажу, что на случайно обнаруженного в больнице Митьку у меня были обширные планы, но в мире, где сильный темный легко мог устроить локальный филиал огненной геенны, такие кадры были на особом счету. А с наследственностью названому брату тоже повезло. Человек, давший жизнь Дмитрию и подаривший отчество мне, был кем угодно, но не слабым магом: одно то, что его в свое время без проблем взяли в гвардию, о чем-то да говорит. И не знаю, где уж откопал Николай Васильев свою Диндилю, но породу она ему точно не испортила.
Я не много знал о Митькином обучении в академии Приказа – и виделись редко, и умалчивал брат о многом, – но не сомневался, что на минимальном уровне обращаться с МБК его натаскали. А одаренный в доспехе, даже новичок, – это супермобильный танк и боевой вертолет в одном лице, которому я нашел бы применение. Да те же тела бы на улицах уничтожал!
Но бледный и все еще пошатывающийся Дмитрий, появившийся на пороге моего кабинета, поломал планы одной фразой:
– Слово и дело!
– Э-э-э… Мы тут вроде бы не в кино снимаемся?..
Больше всего в этот момент мне хотелось дать брату в морду.
Пятиминутку с Олегом пришлось свернуть, благо уже все обговорили. Оглянувшийся в дверях Земеля, правда, успел увидеть короткий хук в челюсть, который я все же отвесил Митьке.
– Рассказывай! – приказал я брату, когда он вновь утвердился на ногах.
– Слово и дело! – упрямо повторил он.
Вот не знай я Митьку, решил бы, что это подстава, – только расследования заговора мне тут и не хватало для полного счастья! Но в этой жизни тех, кому я безоговорочно верил, можно было по пальцам одной руки посчитать, и брат входил в их число.
Снял печатку и продемонстрировал обратную сторону. Дмитрий завистливо покачал головой:
– «Аз»?! У меня только «Буки», и то из-за дедова архива, наверное. Я, конечно, подозревал, что графа просто так не дают…
– Не отвлекайся.
Митька вздохнул и приступил к рассказу, как он дошел до жизни такой.
– Наверняка помнишь, как дед вдалбливал нам списки агентов? – Я кивнул. – Кое-кого он передал только мне. – Произнося это, брат испытующе уставился мне в лицо, пытаясь понять реакцию.
А мне было все равно. То, что Митьке досталось больше информации от нашего легендарного деда, меня не волновало ни тогда, ни теперь. Я и той, что не слил Милославскому, никогда не пользовался: вот оно мне надо – лезть в это? Забывать не забывал, мало ли как жизнь повернется, но активности не проявлял. Тем более что у меня и своих появившихся связей хватало, чтобы быть в курсе основных течений и подводных камней. Одна Полина Зиновьевна чего стоила! Эх, бабуля!..
Не дождавшись и тени возмущения, брат продолжил:
– Люди там самые разные, в основном так называемые «слепые», то есть они даже не догадываются, кому конкретно готовят свои анализы и справки, знают только, что в Приказ, и все. Ты не представляешь, как мне побегать пришлось, чтобы этот механизм не распался, когда дедов доверенный человек умер! Да еще провернуть все это под носом у опекуна! – Ну, если я сумел два с лишним года скрываться, зная, как их машина работает, то уж Митьке-то сам бог велел! – И то одного потерял! – пожаловался он. – Это сейчас не важно! – оборвал он сам себя, хотя было заметно, что поделиться пережитыми трудностями ему хоть с кем-то хотелось, да и похвастаться – тоже, все же он не был еще матерым разведчиком, а был обычным двадцатилетним парнем. – Один из агентов запросил экстренной связи, стандартный канал его не устроил – слишком горячая информация. Не спрашивай, чего мне стоило получить увольнительную, – это была целая эпопея! Сюда я приехал двадцать седьмого, а двадцать восьмого меня ждали уже обратно на службе. Так что я теперь дезертир!
– Двадцать восьмого рано утром город закрыли. Порт, вокзалы и аэропорт – часов в шесть, а полностью перекрыли примерно к полудню. Я тебе хоть сейчас официальную справку со всеми печатями нарисую.
– Это имело бы значение, явись я в нашу управу.
– Только не говори мне, что это проблема! Ты не единственный, кто застрял здесь, а учитывая, что я сейчас высшая власть в городе и разрулю это в момент… Не мнись, как девица, выкладывай!
– Информация действительно оказалась горячей, – вздохнув, ответил брат. – Лопухин-Задунайский с потрохами продался.
– Не новость, мы еще в июне это обсуждали.
– Тогда мы решили, что кому-то из своих. В том забеге женихов, как ты его обозвал, кто только не отметился! Не только Лопухин интриги крутил.
– Однако так далеко зашел только он. И то мне не поверили!
– В тот момент это было бездоказательно! Пойми! – видя мой скепсис, воззвал он. – Я тебе верю! Верил тогда и тем более сейчас! Но кто я и кто он! Да что я распинаюсь – если уж тебе не удалось заронить сомнения!
– Из нас двоих только ты имеешь постоянный доступ к Милославскому и пользуешься его покровительством.
– Сказал мне человек, имеющий «Аз» на изнанке печатки! Чтоб ты знал: «Аз» – это уровень тайного советника!
– Мить, нас один человек воспитывал! И что такое «Аз», я знаю. Доверенное лицо императора, его глаза и уши, а в случае необходимости – голос. Иначе бы я сейчас в этом кресле не сидел! Кстати, садись уже тоже! – указал на стулья.
По-хорошему, Митьке еще бы сутки лежать, а он
