Или за отсчет надо брать без малого четверть века?
На том проклятом Дне империи они с Тихоном получали первые генеральские звания. Приказы были уже подписаны, но вручение орденов и новеньких погон должно было состояться в торжественной обстановке всеобщего награждения. И то сказать, операция, которую они на пару провернули, того стоила!
Взрывы, смерти, паника… Поникший и сломленный Елизар Андреевич, передающий дела… Растерянность, настороженность и слабые нотки злорадства: засиделся старик в тепленьком креслице, ох, засиделся! Потерял нюх.
Неожиданные назначения, тщательно скрываемое ликование – траур же!
Расследование, что в последний раз вели в связке с Милославским.
Озлобленные неодаренные студенты, которым в силу отсутствия источника заказаны были высокие места. Ну так понимать надо – редко когда простой человек сравнится с одаренным! Из обычных единицы наверх пробиваются, а остальным уготована участь безликой серой массы. Но не дно же! Вполне пристойная сытая жизнь!
Студенты поразили и сплоченностью, и уровнем конспирации – клубок к их предводителю разматывали долго. Но, узнав, кто их вожак, удивляться перестал: должен же был парень хоть что-то от него взять!
Есть в жизни любого одаренного период, когда он думает не головой. У кого-то это время быстро пролетает, у кого-то затягивается, но миновать его не удавалось еще никому. Не удалось и Владимиру Антоновичу, тогда еще просто Володе – второму сыну провинциального помещика Лопухина.
Марьяшка… Даже спустя годы помнятся ее забавные веснушки и сладкие губы… Стоит ли удивляться, что вышло все так?
Суровый отец не принял беременную девушку, обратившуюся за помощью. Сам Володя тогда уже учился и не знал, к чему привело веселое кувыркание в стогу. Узнал лишь много позже. Не поленился, разыскал. Сын – конопатый рыжий малыш – никаких чувств не вызвал – ребенок как ребенок. К тому же на самого Владимира он похож не был и не унаследовал источник – и так случается в паре «одаренный – неодаренная». Нашел, посмотрел и забыл. Служба была важнее.
А знал бы, что через год после той встречи Марьяна умрет? И что парень попадет на попечение к чужим людям? Да ничего бы это не изменило! Неодаренный сын блестящему офицеру, стремительно делающему карьеру, был неинтересен! А еще было опасно расстраивать ревнивую клановую невесту, рискуя сорвать свадьбу.
В скромную съемную квартирку он успел за минуты до посланной группы захвата. Володя Ракшин (а ведь назвала в честь него!) навсегда исчез, так и не попавшись в руки следователям. А безымянное тело в лесу?.. Зверям тоже надо что-то есть! И не шевельнулось в душе ничего – аспирант был помехой, а помехи Владимир Антонович хорошо научился убирать за время службы.
А потом пришел он, Жак Монтинье, французский консул. И показал документы и фотографии. Так начался новый этап в жизни Лопухина-Задунайского, плавно приведший к сегодняшнему дню.
И что теперь готовит завтрашний?
Собрав пистолет, Лопухин привычным жестом убрал его в кобуру.
Что бы ни готовил – встретим!
Глава 7
Дур на своем веку я повидал немало – от «прелесть, что за дурочка» до реально тупых и непроходимых. Умниц, надо сказать, встречал не меньше, хотя даже лучшие из них могли в какие-то моменты переходить в первую категорию, но речь сейчас не о них.
Подвид «героическая дура-самоубийца» выпадал из моей картины мира. Да какая героическая?! Самоназначенная жертвенная коза! Я бы понял, если бы она приехала что-то полезное сделать! В корпус добровольцев женщин записалось не так чтобы много, но хватало, только это были профессиональные врачи и медсестры, фармацевты и несколько редких специалистов, что я запрашивал. И они отнюдь не собирались здесь подыхать, а приехали помогать и спасать. Невзирая на то что все волонтеры перенесли ветрянку, – остальных просто заворачивали – риск заразиться и умереть все равно сохранялся непомерно высоким. Я точно знал уже о нескольких случаях, когда иммунитет не помог.
Но эта!!! Что за чушь творится у нее в башке?!
Хотела умереть – пошла бы со Спасской башни спрыгнула! Типа: мысленно я с вами, целую, Оля! Меня бы это устроило гораздо больше!
Как не рухнул госпиталь от моей ярости – не представляю.
И самое обидное – понял, когда вник, – открыто запросить ее эвакуацию из города – это собственноручно нанести удар ниже ватерлинии по репутации императора. Вряд ли ему там легко даются многие решения. А я только что лично проводил единственную доступную мне возможность незаметно сплавить ее отсюда! Других обладателей подлодок я не знаю! И Сорецкий, если не дурак, сюда в ближайшее время не сунется.
Уже занесенную для второй затрещины руку перехватила рука Олега. Пока я тут матерился мысленно и вслух, он прошел следом и теперь удерживал мою кисть в своей стальной хватке.
– Не надо делать того, о чем потом будешь жалеть.
Дернувшись, признал его правоту: и первый-то удар был лишним.
– Отпусти, я уже в норме.
Получив свободу, свел наливающийся краснотой ушиб и по максимуму накачал великую княжну жизнью из того резерва, что оставил себе после зарядки «лечилок». Жалкие остатки извел на собственные синяки – захват у Олега был недетским. Пока растирал предплечье, анализировал собственное поведение и не находил ему разумных объяснений.
Я бывал в разных переделках. До нынешних масштабов они, конечно, недотягивали, но тем не менее стресса там тоже хватало. И растянутого во времени – в том числе. Но никогда не было, чтобы я так легко впадал в бешенство и распускал руки, хотя не скрою, периодически очень хотелось. Собственно, еще три дня назад почти в этих же декорациях от рукоприкладства я без проблем удержался. А уже сегодня машу кулаками направо и налево.
Что изменилось?
Единственный ответ, приходящий на ум, – «шарм», который держу третьи сутки без перерывов. А ведь подозревал, что есть в нем подвох! Иначе бы Павел его гораздо интенсивнее применял.
Как ни жаль, но придется свернуть технику и пользоваться ею только в исключительных случаях – побочные эффекты мне не нравятся.
Оторвал взгляд от пола и уже совсем было собрался начать просить прощения, но… не смог выдавить из себя ни слова…
Как?!
Они ни разу до этого не встречались, могу чем угодно поклясться!
Он понятия не имеет, кто она!
Она не знает ничего о нем!
Но хоровод сердечек, что порхали вокруг этой парочки, казалось, можно было потрогать.
Олег помог Ольге подняться на ноги, и ее рука все еще продолжала лежать в его. В касании не было ни капли интимного подтекста, но я чувствовал себя в этой комнате более лишним, чем когда пришлось с каким-то вопросом зайти к Алексею с Викой в их медовый месяц.
Вышел и обессиленно прислонился к стене снаружи.
У них нет даже тени шанса быть вместе, но пять минут я им дать могу.
– Ольга, это Олег. Олег, это Ольга. – Они уже
