Но дважды она себя использовать не позволит.
«Кто ты?» – сами собой напечатали ее пальцы и отправили письмо.
Ответ пришел едва ли не мгновенно.
«Не важно, важно лишь то, что я тебя знаю. И прослежу за тем, чтобы ты потеряла ребенка».
Этих слов хватило, чтобы в ней вновь проснулся ужас. Кем бы ни был ее загадочный собеседник, он прикрепил к письму вложение, и, буквально обмирая от страха, Шарли на него кликнула, и на экране сразу же открылась старая газетная статья. История жизни и смерти ее отца. Шарли мгновенно закрыла вырезку, словно боялась, что она навеки останется на экране и о ней все узнают.
Что же ей теперь делать?
На хорошего адвоката денег у нее не хватит, да и что она станет говорить в суде? Она же даже настоящего имени отца Джейка не знает, а стоит суду только пристально изучить ее прошлое…
– Бог ты мой.
– Проблемы?
Подпрыгнув от неожиданности, она увидела замершего в дверях Ванса Ваверли. Неужели она выглядит такой же виноватой, какой себя чувствует? Сумеет ли он прочитать в ее глазах панику? И давно ли он тут стоит? Успел что-нибудь увидеть? Или услышать?
Сделав всего один шаг, он сразу же заполнил собой все помещение.
– Нет, – выдохнула она едва слышно. – Никаких проблем.
Легко сорвавшаяся с губ ложь оставила после себя горькое послевкусие. Она же не хочет ему врать! Не хочет жить в бесконечной лжи! Но разве у нее есть выбор?
– Хорошо. Сертификаты на вазы Мин готовы?
– Да, сейчас принесу.
– Уверена, что все в порядке? – не сдавался он, пристально ее разглядывая.
Нужно собраться. Нельзя допустить, чтобы про нее хоть что-то стало известно. Во всяком случае, пока она не отыщет выхода из западни, а сейчас ей просто нужно выиграть немного времени.
– Лучше не бывает.
Стоило ему только закрыть за собой дверь кабинета, как Шарли разом повалилась на стул, с трудом сдерживая слезы. Что же ей теперь делать? Если она отправит требуемые файлы, то может лишиться работы. А если не отправит – сына. Но если отправит и ее поймают, попадет в тюрьму и все равно лишится сына.
Встряхнувшись, она приказала себе собраться. Она уже не та наивная дурочка, какой была при первой встрече с отцом Джейка. Обжегшись, она кое-чему научилась, а теперь ей нужно думать не только о себе, но и о сыне.
И она никому не позволит его у себя отобрать.
Следующие дни Ванс пристально приглядывался к своей новой помощнице. Пускай он и не был с ней близко знаком, но даже он видел, как сильно она изменилась. Теперь она постоянно нервничала, а почту открывала с таким видом, словно каждый раз ждала, что компьютер вот-вот взорвется.
– С ней явно что-то не так, – заметил Ванс.
– Тогда разберись, в чем дело, – посоветовал Рорк.
– Отличная идея, и как я только сам не догадался? Когда я вчера зашел кабинет, Шарли стояла у моего стола и, увидев меня, едва в обморок не упала.
– Это еще ничего не значит, – усмехнулся Рорк. – Ты кого угодно напугать можешь.
Ванс нахмурился. Неужели это так? Но, если подумать, стоит ему зайти в помещение, как большинство сотрудников действительно едва ли не врассыпную бросаются. Неужели это все объясняет, и Шарли просто волнуется в его присутствии?
– Нет, дело не в этом, – покачал он головой. – Она казалась не напуганной, а виноватой.
Громко выдохнув, Рорк сдвинул темные очки на лоб.
– Самый простой способ вытянуть из нее правду – это сводить ее на свидание.
– Что?
– Ужин, танцы, вино… – Он пожал плечами. – Быстро и просто.
– И неэтично.
– Так же как и шпионить за начальником.
Ванс покачал головой:
– Я не могу ходить свидания с помощницей.
– Это нигде не запрещается.
– Есть законы о сексуальном преследовании.
– А я не предлагал тебе тащить ее в постель.
Нет, но мысли Ванса покатились в эту сторону и без лишних подсказок. Шарли Поттер днями не шла у него из головы, и дело тут было не в одних лишь подозрениях. Он мечтал прикоснуться к длинным светлым волосам, вдохнуть исходивший от нее нежный цветочный аромат, вновь услышать звонкий голос, полюбоваться стройными ножками на высоченных каблуках… Да, слишком уж часто он стал о ней думать.
– А что делать, если я выясню, что она действительно виновна?
– Уволь. Или используй, чтобы кормить Ротшильда дезинформацией.
– Предлагаешь использовать и выкинуть? – Пусть Рорк и вырос не в их семье, но хватка у него была истинного Ваверли. Похоже, кровь дает о себе знать. Черт, да их собственный отец, стоило ему только оправиться после потери жены и дочери, так часто менял любовниц, что за одной еще не успевала закрыться дверь, как в нее входила новая.
Сам же Ванс рос в эмоциональном вакууме. Отец больше никогда не рисковал своим сердцем, и Ванс пошел по его стопам. А Рорка воспитала мать-одиночка, так что, возможно, он тоже никогда не знал любви. Что ж, вот он и нашел у них еще одну общую черту.
– Слушай, – продолжал брат, – если она виновна, ты ей ничего не должен, а если невинна, тебе вообще ничего делать не придется. Беспроигрышный вариант.
– Я подумаю.
– Думай, а я завтра уже буду в Дубае.
– В Дубае? – Ванс невольно улыбнулся. Младший брат мастерски добывал им ценнейшие экспонаты, но из-за этого редко бывал в Нью-Йорке.
– Да, напал на след, и если дело выгорит, мы в два счета обставим Ротшильда.
– А подробности?
– Будут сюрпризом. Поверь, этот приз стоит того, чтобы немного подождать.
И как ни странно, Ванс действительно ему верил. Собственно говоря, внезапно появившийся брат стал ему самым близким человеком на свете. Глядя на Рорка и ясно видя фамильное сходство, Ванс в очередной раз пожалел, что отец никогда не говорил про второго сына.
– Береги себя.
– Как обычно, – заверил Рорк и похлопал Ванса по плечу. – Я скоро вернусь, а если что-нибудь понадобится, у меня всегда при себе спутниковый телефон. При необходимости можешь звонить мне в любое время дня и ночи.
– Спасибо.
Ванс задумчиво смотрел в спину уходившему брату, пока он не растворился в толпе.
К субботе Шарли была уже на пределе.
– Лот номер тридцать два, – объявил аукционист, и Шарли едва не подпрыгнула. В ее крови было столько адреналина, что сейчас она наверняка смогла бы без ракеты долететь до Луны и вернуться обратно.
Глубоко вдохнув, она постаралась сосредоточиться на происходящем и аккуратно вынесла поднос с сапфировой диадемой. Не хватало еще споткнуться и с размаху ударить сокровищем об стену. При одной этой мысли она сразу же напряглась и замедлила шаг.
Добравшись до аукциониста, она слегка наклонила поднос, чтобы собравшиеся смогли лучше разглядеть диадему.
Слишком крупные или хрупкие лоты показывали на шестидесятидюймовом экране, но небольшие украшения вроде диадемы традиционно приносили на подносе, чтобы потенциальные покупатели сумели разглядеть их
