Оказалось, что он организовал их полет в Испанию на своем частном самолете, отнес Элин в спальню, где она провела весь полет в глубоком забытьи. А потом на машине их доставили из аэропорта в поместье Кортеса «Жасмин».
– Мистеру Рамосу пришлось срочно возвращаться в Испанию, но он не хотел разлучаться с вами и с Гарри. Это так романтично, что вы двое снова вместе. Кортес души не чает в сыне. Он настаивает на том, чтобы кормить Гарри, и научился менять ему подгузники.
Элин сдержала гнев, потому что ей не хотелось, чтобы Барбара почувствовала себя виноватой за то, что Кортес обманом заставил ее помочь ему выкрасть ее и Гарри. По словам няни, он несколько раз заходил к Элин, но ту каждый раз лихорадило, и она не узнавала его.
Встревоженная Элин выскользнула из кровати и направилась в смежную комнату, которую, как объяснила Барбара, переделали специально под детскую. Похоже, Кортес не пожалел денег на отделку, и Гарри спал в восхитительной колыбельке ручной работы. Элин обошла огромного деревянного коня-качалку и бросилась к кроватке.
Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда колыбелька оказалась пустой.
– Кортес с Гарри внизу, – пояснила Барбара, появившись на пороге комнаты со стопкой детского белья. – Он держит коляску в своем кабинете, чтобы быть рядом с сыном во время работы. Я сказала ему, что сегодня вы чувствуете себя намного лучше, и он попросил передать, что хочет поговорить с вами, поэтому ждет вас у себя в кабинете в одиннадцать часов.
Элин отчаянно хотелось пойти к сыну. Она болела неделю, но ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она в последний раз держала Гарри на руках и вдыхала сладкий аромат его пухлого тельца. Но не могла же она появиться перед Кортесом в ночной сорочке. Ее тревожило, какую роль он собирался играть в жизни своего сына теперь, после того, как получил результат теста на отцовство.
Она едва успела переодеться и причесаться, как в дверь постучала горничная, которая зашла за ней, чтобы проводить ее к Рамосу.
Переступив порог кабинета, Элин тут же увидела большую, больше похожую на королевскую, коляску. Она тихо вскрикнула и бросилась к ней, потому что ей отчаянно хотелось прижать к груди своего сына.
– Гарри только уснул, и будет лучше, если ты не станешь будить его.
Элин услышала не терпящий возражений голос Кортеса и повернулась в его сторону.
Его губы кривились в циничной улыбке, но все равно оставались чувственными, и Элин ненавидела себя за то, что ее тело тут же отозвалось, и по нему прошла дрожь.
Злость была ее единственной защитой.
– У тебя не было никаких прав похищать меня и моего сына. Это возмутительно, что ты привез нас в Испанию без моего согласия, – ринулась в бой Элин.
– Ты была не в состоянии что-либо решать, – ледяным тоном возразил Кортес. – И ты забываешь, что Гарри – мой сын тоже.
– Я никогда не забывала, что Гарри был зачат в результате самой постыдной ночи в моей жизни.
Все ее внимание было поглощено Кортесом, но она вдруг поняла, что в комнате находится кто-то еще. Элин стало не по себе, когда у окна она увидела пожилого мужчину с седыми волосами и жестким выражением лица.
– Это сеньор Фернандес, – представил незнакомца Кортес. – Он адвокат, специализируется на семейном праве, в частности на том, что касается разногласий родителей по поводу опеки над ребенком.
Опека! У Элин чуть не подкосились ноги, но она собралась с силами.
– Но у нас нет никаких разногласий. Я собираюсь забрать Гарри домой в Англию как можно скорее. И я уже говорила тебе, что не собираюсь просить у тебя финансовой помощи, чтобы растить своего ребенка.
– У вас с Гарри нет дома в Англии. И ты ошибаешься, если думаешь, что я позволю забрать своего сына в полуразвалившийся коттедж, который, как я полагаю, является единственным объектом недвижимости, принадлежащим тебе, – отрезал Кортес.
– Ты не можешь держать меня здесь в заключении. – Элин охватила паника, когда она вспомнила, что он забрал их с Гарри паспорта.
– Не в заключении, а в гостях, – протяжно ответил Кортес. – И лично ты можешь уехать, когда пожелаешь. – Он в открытую заявлял, что не позволит забрать с собой ребенка. Элин захотелось схватить Гарри и бежать из этого кабинета, но здравый смысл подсказывал, что бежать ей некуда.
– Присаживайся, – натянуто бросил Кортес. – Ты должна ознакомиться с документом, который приготовил для тебя сеньор Фернандес.
По ее спине пробежал холодок.
Элин взяла бумагу, которую протянул ей Кортес, и начала читать.
– Что это такое, черт подери? – выдавила она, ознакомившись с документом и пытаясь унять сердце, готовое выпрыгнуть из груди.
– Я предлагаю тебе поместье Какмир-Холл с его домами, виноградником и винодельней. Его стоимость на сегодняшний день – двадцать пять миллионов фунтов стерлингов, и я дам тебе еще десять, чтобы ты могла вложить их в поместье. Если ты захочешь продать Какмир-Холл, ты все равно получишь эти дополнительные десять миллионов и сможешь положить их на свой счет в банке. Взамен ты предоставишь мне единоличную опеку над Гарри и подпишешь документ, согласно которому никогда в будущем не будешь пытаться изменить или отозвать это решение. – Она потрясенно ахнула, но Кортес продолжил как ни в чем не бывало: – Соглашение вступит в силу сразу же после того, как ты подпишешь документ, который находится у тебя в руках. Мой частный самолет по твоему желанию доставит тебя обратно в Англию, и ты уедешь отсюда с правами на Какмир-Холл.
– Это шутка? Ты ведь не думаешь, что я соглашусь на эту омерзительную сделку?
– Сеньор Рамос проявляет исключительную щедрость, – вмешался адвокат Фернандес. – Уверен, что вы не добьетесь большего через суд.
– Может, ты хочешь чего-то еще? – спросил Кортес, откинувшись в кресле и смерив ее тяжелым взглядом.
– Да, я хочу, чтобы ты горел в аду. – Ее душили слезы, но она ни за что не стала бы плакать перед этим монстром.
Очень медленно Элин разорвала бумагу на мелкие кусочки.
– У тебя нет ничего такого, что ты можешь предложить мне, – с вызовом бросила она. – Я не отказалась бы от своего сына за все богатства мира. И особенно – особенно, – в ее го лосе прозвучало отвращение, – я не отдала бы своего ребенка такому человеку, как ты, тому, кто обращается с женщинами как с каким-то дерьмом. Если бы Ральф не сделал тебя своим наследником, ты бы никогда не приехал в Какмир-Холл и никогда бы не узнал, что у тебя есть сын. А Гарри вырос бы, никогда не узнав, кем был его отец. –
