– Послушай, Майская Фиалка, – сказал он, – надеюсь, мы все же договоримся.
– Не думаю, – решительно возразила девушка. – Но я не вправе затыкать тебе рот. Говори, что ты хочешь от меня?
– Прежде всего, милая девочка, я хочу, чтобы ты поняла: я не желаю зла ни тебе, ни этим дамам. Ты только что отказалась выслушать меня и узнать, почему я говорил так грубо. Дело в том, что госпожа герцогиня де Ла Торре с дочерью – испанки и, насколько мне известно, они в большой беде, вот я и решил их спасти. А чтобы сбить с толку тех, кто за ними охотится, мне пришлось громко выкрикнуть, что я собираюсь их схватить. Ведь их положение запрещает им уповать на помощь Береговых братьев.
– Но ты же не Береговой брат, Онцилла.
– Да нет, девочка. Или, может, ты забыла, что видела меня на Санто-Доминго?
– Да, видела. А еще слышала, что тебя прогнали оттуда.
– Это ошибка. Дрейф отправил меня в Веракрус, чтобы подготовить все к захвату города. Это так же верно, как то, что он же послал меня и сюда, приказав доставить к нему этих двух дам, которых для их же безопасности надо было выдать за пленниц.
Такие путаные объяснения оказались слишком уж невразумительными для здравого, но не настолько изощренного ума девушки. Она приняла за чистую монету притворно-добродушное обхождение и напускное спокойствие коварного негодяя. Потом, его слова, несмотря на всю их замысловатость, на неискушенный взгляд девушки, походили на правду, которая должна была окончательно сбить ее с толку. На что Онцилла и рассчитывал.
– Может, все так и есть и ты говоришь правду, – отвечала девушка. – Только берегись, если обманываешь, Бог, а Он читает души, тебя накажет!
– Зачем же мне тебя обманывать, Майская Фиалка?
– Ладно, дай слово, что не врешь!
– Даю! – не колеблясь, бросил в ответ Онцилла.
– Ну, раз так, я не против, чтоб ты отвел женщин к Дрейфу. Но только с одним условием.
– С каким? Говори!
– Я не оставлю их одних.
– Я и сам собирался тебя об этом просить, Майская Фиалка, – слегка улыбнувшись, проговорил Онцилла.
Между тем обе женщины по-прежнему были без сознания. Майская Фиалка сама разгородила баррикаду. Герцогиню с дочерью перенесли на носилки. Майская Фиалка примостилась рядышком. По приказу Онциллы маленький отряд вышел из дворца и углубился в лабиринт окольных улиц.
В этом смысле Онцилла походил на дона Педро Гарсиаса: как и тот, он имел привычку уходить из города и возвращаться, минуя городские ворота.
Через десять минут похитители, верхом на крепких лошадях, выбрались через знакомую читателю брешь и уже мчались галопом прочь от города. Майская Фиалка ничего не подозревала: шторки носилок были задернуты, и она заботилась лишь о том, чтобы ее спутниц ничто не потревожило.
Однако спустя час девушка, которой удалось привести обеих женщин в чувство, заподозрила, что Онцилла не очень-то спешит к Дрейфу. Она чуть приоткрыла шторку – и ей хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять: он подло обманул ее, хотя и не побоялся дать честное слово. Но она не стала роптать: любое возражение было бы бесполезно. Подручными Онциллы были сплошь завсегдатаи Гуляй-Разгуляя, то есть самые отъявленные проходимцы, – от них нельзя было ждать ничего доброго. Девушка наклонилась к спутницам и тихим, будто на выдохе, голосом произнесла три слова:
– Ничего не бойтесь.
Через полчаса Онцилла приказал сделать привал – носилки поставили на землю. Майская Фиалка выбралась наружу и с удивлением огляделась кругом.
Отряд остановился в лесу, на краю одной из естественных прогалин, какие нередко встречаются в здешних краях и простираются на многие ары[92]. Там ютилось несколько убогих ранчо, где жили какие-то люди подозрительной наружности; выстроившись все, как один, на пороге своих лачуг, они с насмешливым видом наблюдали за приближавшимися путниками.
Напротив того места, где остановились носилки, возвышался единственный каменный дом, большая редкость на побережье.
Стены вокруг дома были снабжены бойницами – особенность, явно говорившая в пользу того, что хозяин мнил себя не иначе как знатным землевладельцем. Некоторое время назад к дому была добавлена большая пристройка, целиком отведенная для приюта и проживания путников. Говоря же точнее, этот постоялый двор, или харчевня, под названием «У погонщика» был не чем иным, как прибежищем контрабандистов. Здесь они назначали друг другу встречи и строили планы в обход налоговой службы.
Несколько лошадей, привязанных к кольцам по обе стороны ворот, шум и гам внутри свидетельствовали о том, что выпивох там хватало. Некоторые даже высыпали во двор поглазеть на новоприбывших. А один, с трудом скрывая удивление, многозначительно подмигнул Майской Фиалке.
Онцилла, похоже, позаботился обо всем заблаговременно. Как только хозяин признал Онциллу, он мигом поспешил ему навстречу. Проведя путников по узкой тропке в обход построек и удостоверившись, что за ним никто не следит, он достал крохотный ключик и отпер в стене потайную дверь, через которую они все друг за другом проникли во двор.
Едва хозяин, замыкавший шествие, запер за собой дверь изнутри, как из-за ствола огромной гуры вышел тот самый человек, что подмигнул Майской Фиалке. Выхватив мачете, незнакомец срубил ветку с дерева, стоявшего аккурат напротив потайной дверцы, снова слившейся со стеной и сделавшейся невидимой, поднял ветку и пошел прочь, прошептав себе под нос:
– Пойду расскажу куму, что видел. Такое странное дело его непременно заинтересует.
Когда незнакомец вернулся в харчевню, хозяин уже стоял за стойкой, – понятно, он проник туда каким-то тайным ходом. Незнакомец, расплатившись с ним, вскочил на лошадь и во весь дух помчался в сторону Веракруса.
Между тем спутники Онциллы под предводительством хозяина дома, пройдя крытыми дорожками и миновав несколько дворов, что свидетельствовало о том, сколь важное значение некогда имело это жилище, остановились у крыльца довольно большой постройки. Майская Фиалка, все это время не отходившая от носилок, помогла двум женщинам сойти на землю.
– Ступайте за мной, – коротко велел Онцилла.
Хозяин харчевни ретировался. Остальные же поднялись на крыльцо. Майская Фиалка не отходила от герцогини с дочерью ни на шаг. Четверо головорезов, по предварительному сговору, шли позади. Онцилла открывал одну дверь за другой и, пройдя через анфиладу помещений, наконец остановился возле очередной двери. Вслед за тем он отпер ее ключом, который ему, видимо, передал хозяин харчевни.
– Проходите! – снова коротко бросил он.
И женщины, все трое, не говоря
