Девушки любопытны от природы, нравы наши обостряют это любопытство, по вине же французских матерей, которые умудряются ежедневно распалять своих дочерей, но не дают им обжечься, оно становится поистине беспредельным.
Полнейшее незнание тайн брака избавляет юную особу, столь же простодушную, сколь и хитроумную, от предчувствия опасностей, какими чревато замужество, и, поскольку жизнь после свадьбы сулит ей власть и свободу, наслаждения и господство, желания ее с каждым днем делаются все острее: выйти замуж для нее значит удовлетворить все потребности, восстать из мертвых, пробудиться к жизни.
Если она ждет счастья, то ожидать его может только от вас: об этом твердят ей в один голос религия и мораль, законы и мать.
Послушание для нее – если и не добродетель, то необходимость, ибо всех возможных благ она ожидает от вас: общество освящает рабскую зависимость женщины, а она поначалу и сама не мечтает о свободе, ибо чувствует себя слабой, робкой и невежественной.
Если только ей не помешает какая-то досадная случайность или отвращение, о причине которого вы обязаны догадаться, она непременно постарается вам понравиться: ведь она вас не знает.
Наконец, вы одержите блистательную победу с особенной легкостью оттого, что предстанете перед невестой как раз в ту пору, когда сама природа заставляет ее алкать радостей, которые вы способны ей подарить. Для нее вы – святой Петр, владеющий ключами от рая.
Итак, я спрашиваю у всякого создания, наделенного разумом: может ли демон, поклявшийся погубить ангела, так деятельно толкать его в бездну, как наши добрые нравы толкают в бездну любого мужчину, задумавшегося жениться?.. Разве не похожи вы, жених, на короля, окруженного льстецами?
А девушка, пребывающая во власти желания, но не ведающая, как его удовлетворить, девушка, отданная в жены мужчине, который, будь даже он в нее влюблен, не может и не должен знать ее заветные тайны, – разве не останется эта девушка постыдно пассивной, покорной и податливой до тех пор, пока не иссякнет сила ее юного воображения, каждый вечер внушающего ей, что наслаждение и блаженство придут к ней на заре завтрашнего дня – дня, который, однако, так никогда и не наступает?
В этой странной борьбе общественных законов с законами природы юная новобрачная повинуется, смиряется, страдает и молчит ради своей собственной выгоды. Повиновение ее – плод расчетливости, податливость – плод надежды, смирение – природная склонность, из которой вы извлекаете пользу, а молчание – следствие великодушия. Молодая жена будет покорствовать вашим прихотям до тех пор, пока не постигнет их смысла; она будет страдать от изъянов вашего характера до тех пор, пока его не изучит; она будет жертвовать собой, не любя, до тех пор, пока будет верить в подобие страсти, которую вы выказали в первые минуты обладания; она будет молчать до тех пор, пока не поймет бесполезности своих жертв.
Но рано или поздно настанет утро, когда все нелепости, легшие в основание вашего брачного союза, дадут себя знать: так ветви, придавленные тяжелым грузом, начинают распрямляться, лишь только их от груза освобождают. Вы принимали за любовь неведение юной особы, которая не жила, но ожидала жизни и счастья, которая исполняла ваши желания в надежде, что вы ответите ей тем же, и не дерзала жаловаться на свои тайные горести, ибо винила в них самое себя. Какого мужчину не введет в заблуждение молодая женщина, невольно обманывающая и его, и себя, соучастница и жертва разом? Только сам Господь Бог устоял бы перед тем искушением, каким дразнят вас природа и общество. В самом деле, разве ловушки не подстерегают вас повсюду: и внутри, и снаружи? Ведь для того чтобы стать счастливым, вам следовало бы заглушить властный зов вашей плоти! Женщина, которой вы хотите понравиться, но которая вам еще не принадлежит, без труда воздвигает своей легкой ручкой непроходимую преграду между собой и вами… но откуда взять эту преграду вашей законной жене? Выходит, вы выводили свои войска на парад перед пустыми окнами; вы устроили фейерверк, который погас в ту самую минуту, когда дорогой гость наконец пришел им полюбоваться. Радости брака были для вашей жены все равно что опера для могиканина: лишь только дикарь начал входить во вкус, наставнику его все наскучило.
LVI[224]В супружеской жизни пора, когда два сердца могут понять друг друга, пролетает мгновенно и уже не возвращается назад.
Этот первый опыт совместной жизни, когда женщину вдохновляют надежда на счастье и желание нравиться, когда ей еще не приелись супружеские обязанности, а голос добродетели, обручающий честь с любовью, звучит столь убедительно, называется медовым месяцем. Долго ли могут наслаждаться им два существа, которые навсегда соединили свои жизни, толком не узнав друг друга? Если чему и можно удивляться, так это тому, что не все супруги по причине прискорбной бессмыслицы наших брачных обычаев прониклись друг к другу жгучей ненавистью!..
Существуют нравственные правила, которые всем известны, но которых тем не менее никто не соблюдает: в самом деле, кто не знает, что жизнь мудреца – тихий ручеек, а жизнь мота – бурный поток; что ребенок, оборвавший неосторожной рукой все розы вдоль дороги, найдет на обратном пути одни лишь шипы; что человек, безрассудно растративший в юности целый миллион, не сможет до конца дней получать ежегодный доход в сорок тысяч ливров, которые имел бы, вложи он этот миллион в ценные бумаги, – кого, однако, эти знания удержали от ошибок? Все приведенные нами примеры суть правдивые изображения всех медовых месяцев, излагающие, хоть и не объясняющие, их историю.
Но если люди прекрасно образованные и, следственно, умеющие мыслить, люди, привыкшие глубоко продумывать свои поступки, дабы блистать в политике или литературе, в искусстве, торговле или частной жизни, – если эти люди, женившись в надежде стать счастливыми и подчинить жену своей власти либо любовью, либо силой, попадаются в одну ту же ловушку и, насладившись в течение недолгого времени непрочным счастьем, остаются в дураках, значит, искать разгадку этой загадки следует не в физических обстоятельствах, которыми мы попытались было объяснить некоторые из подобных явлений, но в неизведанных глубинах человеческой души. Тот, кто, презрев опасности, пустится на поиски тайных законов, которые все мужчины, сами того не сознавая, преступают в начале супружеской жизни, покроет себя славой, даже если не добьется успеха. Итак, рискнем.
Что бы ни толковали глупцы о невозможности объяснить, что такое любовь, чувство это повинуется законам не менее непреложным, чем законы геометрии, однако, поскольку каждый характер приноравливает эти законы к себе, мы обвиняем любовь в прихотях, виной которым – многообразие наших
