– Ну да, в общем, если польза и есть, то не очень много, – не желая соглашаться с поражением в споре, сказал я.
Я вернулся к верстаку, поместил два алмаза поверх палки – и получил самый твёрдый, ослепительный, острейший меч из всех, какие можно вообразить.
– Ха, что ты скажешь на это? – спросил я подругу.
Му промолчала, взрослые овцы – тоже. Но, по крайней мере, я услышал одобрительное «бе-е» от Дождинки.
– Говорю вам – я добыл настоящее сокровище, – дивясь сверкающему клинку, пробормотал я. – Защитник, можешь уходить, теперь настало время Вспышки!
Я спрятал в багаж устаревший железный тесак, и лихо зашагал к шахте. Кто знает, что ещё я смогу сделать, когда добуду больше алмазов и золота? Оружие, броня, может, новые устройства, какие пока не могу вообразить. Ведь правда же, я могу найти разумное обоснование тому пылу, с каким рвусь под землю?
На этом острове я пал жертвой многого: голода, страха, лишения сна. Теперь мною завладела жадность.
– «Вновь, вновь золото манит нас», – напевал я под нос песню гораздо старше меня.
Ступив в пещеру, я чуть было не отправился с той же беззаботностью в сумрак, но вовремя заметил впереди силуэт. Нет, не зомби и не скелет, но некто, одетый с головы до пят в чёрное, с высокой шляпой на голове и, к моему облегчению, с нормальной здоровой кожей! Собрат по несчастью? Человек?
Я спрятал меч и поспешил вперёд. Я больше не одинок! Я вижу товарища!
– Эй! – крикнул я, подбежал ближе и, захлёбываясь, забормотал: – Откуда вы? Как вы сюда попали? Как ваше…
О мою броню разбился стеклянный пузырёк, брошенный новым «другом».
Внезапно движения тела замедлились, руки и ноги налились свинцом.
– Что-то-вы-э-э, – замямлил я.
Вторая бутылка ударила мне в лицо.
Тошнота.
Боль.
Это яд!!
Моя кровь запылала, невидимая рука сдавила лёгкие. Я неуклюже зашарил в поисках оружия.
– Ха-ха-ха! – злобно захихикал мой враг, очевидно радуясь моим страданиям.
Нет, передо мной не тупая тварь, повинующаяся инстинктам. Незнакомое существо может чувствовать, думать – и сознательно решило причинить мне вред. Именно это в моём мире зовётся «злом».
– Ведьма, – пробормотал я.
В руке врага появилась новая бутылка.
Блеснул алмазный клинок. Ведьма отшатнулась. Борясь с приступами тошноты и головокружением, я изрубил злобный смех, превратил его в дым.
Теперь – еда!
Но мой рюкзак оказался пустым. В безумном порыве жадности я забыл запастись провиантом. На месте погибшей ведьмы что-то висело над полом. Сахар?
Подхватив белую кучку, я, шатаясь, побрёл к поверхности.
ХРУСЬ!
Моё тело отчаянно борется с ядом.
ХРУСЬ!
Яд против гиперисцеления.
ХРУСЬ!
Успею ли я? Смогу ли вовремя достичь поверхности?
Продираясь сквозь невидимые стены страшной боли, я забрёл в свой бункер, подошёл к сундуку с едой.
Рыба!
Яд отступил лишь на последних двух лососях. Я застонал, наклонился вперёд, прижал лицо к прохладной поверхности скалы. Прошло около минуты, прежде чем мне стало лучше и я смог нормально двигаться. Но и тогда, хотя тело и пришло в норму, разум оставался в полной растерянности.
Неужели ведьмы – единственные разумные существа, населяющие этот мир?
Я вышел на луг и сказал:
– Да уж, никогда не угадаешь, что тебя поджидает внизу.
– Му-у, – с чувством подтвердила корова.
– Спасибо за то, что не упрекаешь меня, – вздрогнув от воспоминания о недавней боли, сказал я и, достав из рюкзака ведро, добавил: – Большое спасибо за молоко!
Я наполнил ведро, затем сделал и наполнил ещё два.
– Надеюсь, молоко действует на последствия яда так же, как и на последствия от мяса зомби.
– Му-у, – без сомнения, завидев тревогу на моём лице, заметила щедрая подруга.
– Конечно, ты права, – согласился я. – У меня произошла не просто битва с новым монстром. Тут всё по-другому.
Я замялся, подыскивая слова.
– …В общем, я так расстроился потому, что в конце концов нашёл кого-то похожего на меня – а вон как оно обернулось.
– Му-у, – поправило меня внимательное животное, подчёркивая разницу, в которой крылось самое главное.
– Да, ты снова права, – подтвердил я. – Это создание не было похоже на меня, оно всего лишь выглядело, как я. А сходство не означает дружелюбия.
– Гр-р-р, – реагируя на запах молока, сказал мой желудок.
– Надо закончить с выздоровлением, – сказал я себе и пошёл за удочкой.
Я вышел через заднюю дверь и заметил, что поспело три квадрата пшеницы. Хм, одной буханки хлеба хватит, чтобы полностью восстановиться.
Я уже начал составлять воедино три мешка пшеницы, когда заметил то, чего не было раньше. Помните, как я перебирал всевозможные комбинации съедобных ингредиентов: пшеница, сахар, молоко – но по непонятной причине не мог ничего сделать? Помните, как понял, что ключ к изготовлению чего-то из пшеницы – это попросту больше пшеницы? А сейчас у меня было не только больше пшеницы, но и две головки сахара, три ведра молока и дюжина яиц.
Может, получится сейчас?
Я уложил всё на верстаке. И четыре секунды спустя закричал:
– Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!
Нет, серьёзно: передо мной предстал светло-коричневый тортик, покрытый сахарной глазурью, с мелкими красными брызгами сверху.
– Я-то знал, всему найдётся употребление, – сказал я корове, поставив большой вкуснющий цилиндр торта на землю.
Да, на землю. Отчего-то буханку можно было съесть целиком, но торт – лишь по кусочкам. Сами выясняйте почему.
Я откусил и испустил долгий, в стиле зомби, стон: «У-у-у».
В общем, если вам нравится сдоба – а не нравиться она может только больным и ненормальным, – представьте, что вас лишили пирожных на месяц. Представьте, что вы живёте на
