– Некоторым покупателям, – с легкой иронией негромко пробормотал казначей, – штанов не хватит расплатиться.
– Меня не волнует, где они возьмут золото, – жестко усмехнулась герцогиня. Посмотрела на ошарашенных, пока ничему не верящих девушек и поняла, что оставлять их во дворце будет неправильно. – А горничных отвезите к Миралине, пусть поживут там, пока не получат свои деньги. Заодно она проверит их здоровье.
– Знати не понравится твое решение, – отметила Ирсана, когда они снова остались вдвоем.
– Если бы они сейчас узнали, сколько их лживых правил и поступков не нравится мне, – фыркнула еще не остывшая хранительница, – то уже бежали бы куда подальше. Я ведь только сейчас поняла, Санди, что все они об этом знали, не могли не знать! И зло высмеивали бедных рабынь, изощрялись в измышлении прозвищ и оскорблений. Этим напыщенным снобам ведь невдомек, каково это – в одночасье из свободного человека превратиться в раба и не иметь никакой возможности изменить жестокую судьбу. Поверь, теперь мне ни грана не жаль никого из знатных сластолюбцев. Пусть продадут дома, поместья, титулы – но за декаду должны расплатиться сполна. А мы пока постараемся понадежнее защитить девчонок.
– Я об этом уже думаю, – кивнула Ирсана. – Дадим им амулеты, дома закроем щитами. Но если девушки все же будут опасаться выходить, на время увезем в другие города или королевства. А сейчас пора переодеваться к обеду.
– Ты можешь наряжаться хоть пять раз, – улыбнулась наставнице Леа, – а я просто умоюсь и поправлю прическу. За последние дни во мне окрепла уверенность, что правило каждые три часа менять платье, если не испачкался и не был ничем занят, придумали те, кто просто больше ничего не умеет делать.
Обед подали в малой столовой, как полагалось в те дни, когда не было празднеств или посольств. Леаттия сидела за стоящим на возвышении столом, оглядывала необычно чопорных придворных и знатных дам, решившихся приехать с поздравлениями, и пыталась сообразить, как бы в будущем отвертеться от этой обязанности – жевать под прицелом трех десятков пар глаз.
И ладно бы ей были нужны или чем-то интересны все эти люди, так нет. Все они точно так же пили тут вино и ели фаршированных рябчиков при Кайоре, посматривая на нее как на пустое место. А те, кто искренне сочувствовал ее родителям, за пять лет постепенно покинули столицу и теперь сидят где-то в своих усадьбах или провинциальных городках.
– Эгрис, – отложив вилку, герцогиня обернулась к главе гильдии, – я припомнила один наш разговор. Ты говорил, были люди, которые хотели попрощаться с моей матерью. Еще мне вспомнились те, кто приходил в наш дом до моей помолвки с Кайором. Мне хотелось бы всех их пригласить на обед.
– Тебе нужен секретарь, – дожевав мясо, спокойно сообщил магистр, – записывать твои пожелания. Потом он будет передавать их мне, а я буду искать тех, кто все исполнит.
– Писать я и сама умею, – мысль о секретаре почему-то вызывала у хранительницы неприятие, – просто дайте мне записную книжку и стило. А ты пока подумай над другим вопросом: каким способом мне приличнее всего отказаться от обеда с толпой бездельников?
– С таким настроением ты очень быстро придешь к мысли – зачем нужно каждый день кормить всех этих сплетников, – хмыкнул глава гильдии.
– Я к ней уже пришла, – мрачно фыркнула Леа. – Но, к сожалению, отлично понимаю, что нельзя так резко менять старые традиции. Однако и тратить каждый день кучу времени на церемонию поглощения супа тоже не желаю.
– Вот для этого и нужен секретарь. Он сообщит дворецкому, что у ее светлости мигрень. Или пропал аппетит. И все будут тебе сочувствовать.
– И дружно уничтожать изысканные блюда за твое здоровье, – тихо съязвила Санди и со вздохом добавила: – А меня больше тяготит обычай кушать десерты и пить сладкие взвары отдельно от мужчин.
– Я ничего о таком не знаю, – насторожилась Леаттия. – В те немногие разы, когда я обедала здесь, сладости и мороженое мы ели вместе с Кайором в беседке или на балконе. А потом меня отправляли домой.
– А все остальные в это время расходились по разным гостиным, где дамам подавали сладости и мороженое с ликером, а мужчинам – пунши с ромом и сыры, – просветил ее Эгрис. – И Кайор, выпроводив тебя, немедленно присоединялся к друзьям.
– Скотина он был, – с ненавистью прошипела Санди.
– Разумеется, – равнодушно кивнула Леа, сообразив, почему злится знахарка. – Но я от этого ровно ничего не потеряла. Есть мороженое в обществе завистливых змеек намного противнее, чем догадываться, какие грязные мысли бродят в их злобных умах. И я даже благодарна Кайору за хорошую идею и не намерена менять традицию. Эгрис, если ты не желаешь есть мороженое вдали от жены, прикажи поварам, чтобы подали нам десерт на южном балконе. Оттуда чудесный вид на озеро.
– Я же говорил, что нужен секретарь, – назидательно проворчал магистр, доставая пенал с вестниками.
– А нельзя просто отправить лакея? – Ирсана оглянулась на слуг, которых они специально отослали подальше, чтобы говорить свободно.
– Не успеют. Пока объясним, пока повара приготовят и подадут, – отправив записку, пояснил Эгрис. – А еще нужно организовать охрану. В следующий раз выбирайте место для десерта заранее.
Ответное письмо пришло через четверть часа.
– Все готово, – сообщил глава, и Леа немедленно поднялась из-за стола.
Небрежно бросила салфетку, сошла по ступеням и неторопливо направилась к выходу.
– Ваша светлость, – мгновенно догнала ее статс-дама, – обед был великолепен. Главный повар превзошел сам себя.
– Я рада, что вам понравилось, госпожа Жалойна, – скупо улыбнулась Леаттия, – но повара я сменила.
– Вот как, – не растерялась та. – Не знала, что в Югрете можно найти такого превосходного мастера.
– И тем не менее он местный. – Разговор начинал Леаттию забавлять, но она решительно свернула к лестнице.
– Ваша светлость, осмелюсь напомнить – дамам напитки и сладости обычно подают в сиреневой гостиной.
– Приятного аппетита. Мне и моим советникам подали на втором этаже, – суховато отозвалась герцогиня и положила руку на локоть подоспевшего Бензора.
– Вы очень много времени проводите с темными магами, – очень тихо, словно себе под нос, пробормотала Жалойна. – Это может навредить вашей репутации.
– Никто, кроме этих магов, не отважился помочь моей матери в трудную минуту. – Вот теперь в голосе правительницы звенели злые льдинки. – И отныне я ценю людей по их делам, а не по знатности или богатству. И запомните все, – поднявшись на пару ступеней, встав вполоборота и оглядев замершую публику, звонко заявила она, – сплетни и злословие в моем дворце отныне запрещены, как и непрошеные советы. Все нарушившие это правило будут строго наказаны.
– Но ведь порка теперь запрещена? – задумчиво пропел чей-то ехидный голосок.
– Мы умеем наказывать так, что порка покажется благодатью, – ласково пообещал Эгрис и кровожадно усмехнулся.
Робкие усмешки вмиг стекли с лиц придворных дам.
Устроившись на балконе, маги в первые минуты, пока слуги разливали взвары и подавали
