– Неужели? – Нкруму одарили презрительным взглядом.
И мне захотелось дернуть дорогую будущую родственницу за хвост.
– Именно такие вот… неразвитые миры становятся обузой.
– А еще полигонами для корпораций. – Нкрума отодвинул тарелку и вытер губы. – Потому, собственно говоря, они и запрещены для посещений. Во избежание казуса Веркации.
Это еще что?
Или кто?
– Веркация – небольшой мир во втором секторе. Был открыт лет двести назад и по законодательству того периода отошел под крыло корпорации «Биотех», которая заявила о политике интенсивного развития.
Надо же, как-то не увязывалась эта историческая справка с обликом варвара. И слова-то какие…
– На Веркации, которая пребывала на третьей ступени… – он запнулся и, сообразив, наверное, что я почти ничего не понимаю в ступенях, пояснил: – Они запустили спутник, но еще не дошли до освоения лун.
То есть примерно наш уровень.
– Корпорация открыла несколько представительств, так сказать, свободной торговли, и не прошло и полугода, как мир затопило высокотехнологичными товарами из Содружества, что почти полностью остановило развитие собственной науки.
Анемоны на столе, до того неподвижные, вздрогнули. Тонкие лепестки их затрепетали, а потом потянулись ко мне с явно недобрыми намерениями.
И главное, стебли изогнулись гусиными шеями.
Да и сами цветы…
Или не совсем чтобы цветы?
Я подобрала с тарелки кусочек мяса и торопливо кинула в желтоватый зев.
– Права на разработку ископаемых перешли в руки корпорации, а затем не только на ископаемые. Запасы воды. Запасы соли. Биообъекты. Собственное население оказалось экономически зависимо от корпорации, что и позволило проводить там ряд исследований, которые позже были признаны незаконными.
– Древние, – блондинка закатила очи, отчего ротик ее приоткрылся. – Ты так зану-у-уден… как будто это кому-то интересно…
– Мне интересно.
Анемон обнял кусок мяса лепестками.
Все же щупальцами, которые я принимала за лепестки. Цветок раздулся в основании и цвет изменил. Теперь в нем появились нотки фуксии, и это наверняка что-то да значило.
– Содружество было вынуждено выплатить долги Веркации, а после потратиться и на реорганизацию мира, практически полностью истощенного выработками. После этого и был принят закон о невмешательстве во внутренние дела.
Хорошее дело.
Закон был принят, а вот я под его действие, выходит, не попала?
Анемон потянулся и приоткрыл щупальца, как бы намекая, что еда – это хорошо, но уж больно кусок маловат. Я отломила еще кусочек булки и, воровато оглянувшись – мало ли, вдруг у них не принято цветы подкармливать, – подбросила в самый центр вазы.
– Все равно, – фыркнула блондиночка, поднимаясь. – Примитивный разум, как ни крути, таковым и останется.
Зазвенели колокольчики.
И анемоны замерли, снова притворяясь астрами, правда, уже темно-лиловыми, что несколько дисгармонировало с песочно-желтой скатертью.
– Дорогая, – свекровь была мягка и дружелюбна, – мне кажется, ты несколько переутомилась. Должно быть, твои луны поднялись слишком высоко, отсюда и раздражение.
– Я не раздражена! Я просто не понимаю… – Блондинка, похоже, чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы перечить свекрови. – Вы позволили ему отвергнуть все брачные предложения – и для чего? Чтобы выбрать вот это?
Она ткнула в меня мизинчиком.
И я почувствовала, как вспыхивают уши.
– Хотя, конечно, выкуп за такую невесту не попросят. Может, в этом все дело?
Косички ее дрожали.
Бубенчики звенели.
Дребезжали колокольчики, а сытые анемоны вновь меняли окрас, теперь на лиловых щупальцах появилась россыпь белых пятен.
– Это его выбор.
– Древних ради! Позволить мужчине самому сделать выбор… это… это…
– Прогрессивно? – поинтересовался Гарджо, подкидывая анемонам кусок кекса.
– Глупо!
– Почему?
– Потому что, невоспитанный мальчишка, всем известно, что мужчины сами не знают, чего хотят… – Она выдохнула и стиснула кулаки. – И прекратите их закармливать! У меня выставка через десятину!
Анемоны пристыженно убрали щупальца, превратившись в круглые плотные шары, этакие камушки в плетеной корзинке.
– То есть, – голос свекрови ощутимо похолодел, – ты полагаешь, что я дурно воспитала своих детей?
– Я полагаю, что своих я буду воспитывать иначе! – Блондиночка вздернула подбородок, и тяжелые волосы скатились за спину. А поскольку грива у нее была изрядная, плюс щедро украшенная золотом, то и весила, надо полагать, немало. Вот и появилась в горделивой позе некоторая натужность.
– Ты их сначала роди, – спокойно произнесла свекровь.
И блондиночка всхлипнула.
А после подхватила корзину с бедными шариками и бросилась прочь.
– Мама…
Супруг блондиночки поднялся. Выглядел он не столько растерянным, сколько удрученным.
– Твоя жена, кажется, позволила себе забыть, что я являюсь главой рода. И передай ей, будь любезен, что ее поведение заставляет меня сомневаться в разумности моего выбора.
В столовой воцарилась напряженная тишина.
– Видишь ли, Бои уже пять солнцеворотов замужем за моим братцем, но детей у них до сих пор нет, хотя целители уверяют, что оба здоровы. – Гарджо сам увязался за нами.
Ужин закончился.
Первой откланялась свекровь, за ней исчезла тенью и серенькая девушка, прихватив своего супруга. Мой нареченный держался бодро и, наступив на горло тоске, которая читалась в его глазах, даже изъявил желание устроить мне экскурсию по дому.
– Матушку это несколько беспокоит. Она рассчитывала, что Бои родит девочку, а лучше двух или трех, чтобы было из кого выбрать. Конечно, Бои сама рассчитывает стать во главе рода, но вряд ли у нее получится.
– Почему?
– А вы за ручку возьметесь?
– Нет, – ответил за меня мой жених.
Стало даже обидно.
Меня, понимаешь, через всю Вселенную к счастью волокли, а ему за ручку подержаться жалко. Может, считает меня заразной?
В примитивных мирах чего только не водится.
– Характер не тот. Несдержанная она. И думает, что лучше всех. Она тоже из старого рода… Вот тут у нас гостиная, но матушка ее не любит. Ее Бои обставляла, когда только приехала. Решила, что раз ее выбрали в род, где девочек нет, то сразу наследницей и назовут. – Гарджо остановился на пороге комнаты, которая поражала огромными размерами.
Окна в пол.
И легкие занавеси, что спускались до этого пола и растекались по нему сине-зелеными шелковыми лужицами.
Белый камень.
Низкая мебель с золотыми накладками на углах. У меня сразу ноги заболели, предчувствуя неизбежное столкновение с этими самыми накладками.
Стеклянные вазы.
И бледные анемоны, повернувшиеся к нам.
– Ее роду принадлежит кусок старого морского дна. – Гарджо на цыпочках вошел в комнату, а вот мой жених не стал и мне не позволил, удержал за руку.
На мой вопросительный взгляд лишь плечами пожал смущенно.
– Там гнездовья кристаллов… Вот они и занимаются их выращиванием… сотни и сотни лет… – Гарджо замер у невысокого столика из темного то ли дерева, то ли камня. – Плюс копи с редкоземельными… они нужны для правильного программирования… да и плантации пустынных водорослей.
Звучало это как-то нелепо.
Пустынные водоросли.
Вроде сухой воды. Да…
Младший братец щелкнул по вазе, которая отозвалась долгим гудящим звуком, и анемоны поспешили спрятаться, притворяясь камнями.
– Ее мать уже который год мечтает стать главой Совета. Она и Бои отдала, рассчитывая на поддержку рода Тафари, – медленно и с явной неохотой произнес мой женишок.
На меня он старался не смотреть.
Да и вообще отворачивался.
Не нравлюсь? Пускай! Надеюсь, до свадьбы дело не дойдет. А вообще я домой хочу,
